«Электронная версия книги подготовлена Страницами памяти Владимира Ивасюка Дата генерации файла: 17 августа 2010 г. Осталась отцовская печаль 2 ...»

Песни Владимира Ивасюка не были только его детьми. Они были своеобразными детищами своей поры, своей эпохи, своего времени, хотя привлекательность и оригинальность их имеет сверхвременную стоимость».

Володя с трепетом ходит в Львовскую консерваторию на композиторский факультет, где кафедрой теории музыки и композиции руководит С. П. Людкевич.

Не жалуется на то, что первые два года будут подготовительными, поскольку он без оконченного среднего музыкального образования, а законы высшего учебного заведения довольно суровы, их не обойдешь.

Ситуация усложняется только тем, что у него нет своего пианино или фортепиано, а перевозить во Львов черновицкий рояль нельзя — на нем играет его сестричка Оксана, которая вступила в музыкальную школу. Покупать же первый попавшийся не хочется — Володя мечтает о первоклассном рояле, но его тяжело найти в продаже. Поэтому приходится засиживаться долгими осенними вечерами за мединститутским инструментом. Свое пианино марки «Петроф» он приобретет через несколько месяцев.

После переезда во Львов в эфире ежедневно звучат новые песни Володи, которые свидетельствуют о том, что молодой композитор ступает на высшую ступень своего творчества, красноречиво доказывая разным завистникам, что в украинскую музыку пришел не случайный аматор-самодеятельник, а своеобразный мастер лирической песни, романса, баллады. Произведения этого периода — «Мир без тебя», «Баллада о двух скрипках», «Песня будет среди нас», «Передвістя»

(«Предвестие»), «Баллада о мальвах» и др. исполняются отдельными коллективами, ансамблями, солистами, а это свидетельствует довольно-таки убедительно о том, что «Червона рута», «Водограй», «Я пойду в далекие горы», «Эхо твоих шагов», «Отлетают журавли» и «Элегия для Марии» не были вспышкой юношеских эмоций, а проявлением болезненной потребности самовыразиться. И тут будет уместно сказать, что такого блестящего дебюта в жанре лирической песни еще не было в украинской советской музыке.

Володя старательно работает со своими исполнителями, дает им советы, приезжает на репетиции. Они, в свою очередь, стремятся к нему, потому что знают, что его произведения принесут им успех, признание. Ведь широкие народные массы любят молодого композитора, а этой любовью может воспользоваться любой исполнитель.

У Володи особенная благосклонность к ансамблям «Червона рута» и «Смеричка». Но нужно отметить и то, что Володя ни у кого из исполнителей не выпрашивает ласки, он глубоко понимает небудничность и оригинальность своих произведений, которые выражают чувства и настроения его поколения.

… Много времени провожу в львовской Библиотеке им. В. Стефаника, где есть немало робот, в которых говорится о событиях, происшедших на Буковине в XVІІ столетии. Я изучаю, делаю выписки, нужные для написания романа «Балада про вершника на білому коні» (Баллада о всаднике на белом коне»). Володя иногда приходит туда, любит посидеть рядом со мною и познакомиться с историческими материалами, полистать старинные журналы, поразмыслить над тем, чем жили наши предки. Кажется, любознательности его нет границ — сидел бы целыми днями над старой литературой. Это его способ отдыхать, иногда наклоняется ко мне и шепотом делится своими мыслями по поводу того или другого события. У него острая наблюдательность, часто неожиданные, остроумные замечания.

Однажды нас застает вместе в читальном зале Степан Михайлович Трофимук, многолетний исследователь революционной литературы на западноукраинских землях, глубокий знаток украинской литературы, чрезвычайно порядочный человек. Последние годы он работал над докторской диссертацией, завершил ее, но не защитил, потому что препятствием стали воинственные мещане, пренебрежительно относившиеся и к Галану, и Гаврилюку, и Козланюку, и Тудору, и к тем, кто их изучал и популяризовал.

Мы познакомились со Степаном Михайловичем еще летом 1961 года в Одесском доме творчества и подружились на всю жизнь. Из Одессы приехали его автомобилем в Кицмань, где он провел несколько дней в нашей семье. Наш Кицмань понравился ему и его жене Оксане Степановне. Они блуждали по прекрасному лесу, полям, любовались серебряной цепью прудов и стародавним садом Воробкевича.

Когда Володя перебирается во Львов, Степан Михайлович часто наведывается к нам «на десять минут, послушать музыку и отдохнуть», как говорит он тихим сдержанным голосом и как-то скромно улыбается. Володя всегда рад его приходам — Степан Михайлович очень ему нравится.

Невысокий ростом, медленный в движениях и разговоре, он садится в кресло и начинает разговор. А начинает с того, что больше всего интересует Володю — с поэзии. Володя же внимательно следит за новинками литературы, знает ведущих украинских поэтов и хорошо ознакомлен с творчеством молодых, даже дебютантов. Степан Трофимук рассказывает ему о Богдане-Игоре Антониче, о его короткой, но яркой жизни. С удовольствием останавливается на подробностях, еще не известных Володе. Читает со скрытым волнением лирику Антонича. Мы слушаем, словно зачарованные, глубокомысленную и образную поэзию, произнесенную голосом влюбленного человека:

— Рабочий день закончился даже для вас, дорогие Ивасюки. Сегодня собрание в Союзе писателей. Вы, Михаил Григорьевич, как член Союза писателей, должны посещать их. Пойдем… — Что же, я свободен в этот вечер.

Трофимук кладет руку Володе на плече и добавляет:

— Надеюсь, что и Володя пойдет с нами. Познакомится с львовскими поэтами. Это полезно, наверное, для него. Правда, Володя?

Володя вопросительно смотрит на нас.

— Удобно ли? Я же посторонний человек… Вызову удивление.

Трофимук ведет свое:

— Писатели обрадуются. Ты тоже поэт — твои поэзии стали популярными песнями. Побратим по перу… — Хорошо, убедили. Отдавай, папа, свои книги и журналы.

Нам нравится помещение Союза писателей на улице М. Чернышевского, уютные, хорошо меблированные комнаты. Писатели собираются. Вот Ростислав Братунь. Меня познакомила с ним Ирина Вильде в Русове во время празднования 100-летия В. Стефаника. Володя тоже был на празднике, но некоторое время стоял в стороне, разговаривая с И. С. Козловским, который написал ему несколько теплых слов на странице журнала «Украина», где была напечатана «Червона рута». После того разговора Володя подошел ко мне, и я представил его Дарине Дмитриевне, хотя она знала его уже давненько — бывала ж у нас, в Кицмане, со своим отцом Дмитрием Макогоном.

Тогда же Ирина Вильде сказала со свойственным ей юмором, что наилучшее мое произведение — это мой сын. Писательница, конечно же, повторила Александра Дюма-отца, но шутка развеселила наше общество.

На собрании видим Якова Стецюка, с которым Володя познакомился еще в детстве. А Романа Лубковского мы встретили на праздновании 100-летия Осипа Маковея в Залищиках.

А вот и Роман Кудлик. Его сборник «Весняний більярд» («Весенний бильярд») мы читали с большим удовольствием — в ней много свежего, много поэтических находок. Не зря же Ирина Вильде рассказывала о нем в Черновицком университете как о талантливом поэте и хорошем человеке.

Садимся вместе со Степаном Михайловичем. Он рассказывает Володе о прекрасных писателях, которые в довоенные и послевоенные годы относились к этому литературному обществу, придавая ему высокого общественного звучания.

Это прежде всего Александр Гаврилюк и Степан Тудор, которые погибли в первый день войны, потом Ярослав Галан и Петр Козланюк, творчество которых находится в центре научных интересов Степана Трофимука.

чатление энергичного человека. После нескольких чисто официальных предложений делает нам приятную неожиданность: оглашает, что на собрании присутствует представитель буковинской писательской организации и его сын — известный украинский композитор Владимир Ивасюк.

На Володю посматривают с доброжелательным любопытством. Он говорит мне шепотом:

— Тут буду иметь, наверное, неплохих друзей.

— Нет, композиторы готовы подрезать мне струны… — и непринужденно улыбается.

— Не обобщай, Володя, — говорит Степан Трофимук, который услышал его последние слова. — Среди львовских музыкантов много хороших парней. Среди них будешь чувствовать себя очень хорошо.

— Поживем и увидим… — говорит задумчиво Володя.

Собрание длится недолго. Мы все расходимся, а Володя на просьбу Ростислава Братуня и Ирины Вильде еще остается. Они долго разговаривают о Володиных институтских делах. Блуждают вместе по Львову. Володя чувствует, что у него есть друзья. И это придает ему бодрости.

С творчеством Ростислава Братуня он познакомился еще в начале 60-х годов, когда охотно исполнял песни Мирослава Скорика на его слова. В нашей библиотеке были почти все поэтические книжки молодого еще тогда поэта. До переезда во Львов Володя даже написал песню на его слова — «Коли між нами не було нічого» («Когда между нами не было ничего»), — к которой возвращается в Львове, немного изменяет, и она стает известной под заголовком «Предвестие».

К Володе часто наведывается Ростислав Братунь и Степан Трофимук, с которыми приходить иногда и Ирина Вильде, которая может целыми часами слушать его игру на фортепиано и записи песен. А с Р. Братунем начинается большая творческая дружба, которая длится аж до смерти Володи. Наблюдения и мысли о Володе, человеке и композиторе, поэт высказывает в своих воспоминаниях. Привожу отрывок из них:

«Володя относится к тем людям, которые не умеют прокладывать себе дорогу локтями. Прекрасно зная себе цену, он скромный, аж до мелочей. Это впадало в глаза в быту и общественной жизни, не говоря уже о творческой жизни. Мне хотелось встретиться с Володей и, по правде говоря, мечталось о том, чтобы он написал на мои поэзии какую-нибудь песню, хотя бы одну.

Однажды он мне сказал: «Все еще впереди… Песни мои имеют много поклонников, их с удовольствием поют, распространяют, даже хвалят, но мне нужно еще очень настойчиво и уперто работать, учиться…»

Володя никогда не отказывался от общественных поручений. В Львове организовал Клуб творческой молодежи — первый в нашей стране. Мне поручили руководить ним. Я предложил, чтобы Володю выбрать одним из членов правления, а это кое-кому не понравилось. Нужно подчеркнуть, что с первых месяцев пребывания в Львове, когда его песни раздавались победно по всему Советскому Союзу, ежедневно звучали по радио и телевидению, ему завидовали: малограмотные чиновники и недотепы ненавидели его талант.

Мне на всю жизнь запомнилось выступление Володи в зале Львовской консерватории, где шла речь о творческих проблемах. Володя говорил о музыке. Сколько Это не совсем точно: первый клуб творческой молодежи действовал в Киеве в 1964–1970 г. г. и был грубо разогнан властью, а его голова Алла Горская подло убита — прим. ред.

чувства любви было в каждом предложении, какие глубокие мысли высказывал! Он не был оратором, но говорил искренне, вызывая у слушателей тот заряд эмоций, который взрывался в его произведениях. Он был немного сдержанный, но его слова пробуждали новые мысли, потребность задуматься над развитием нашей песни, нашей эстрады.

В Клубе творческой молодежи Володя заведовал пропагандой песни, музыки среди молодежи. Он относился с увлечением к организации концертов, прибыль от которых шла в фонд мира. Как-то в Клубе творческой молодежи произошла встреча с идеологическими работниками Киева. Мы передавали им свой опыт. Клуб был первый в республике, и его работа понравилась киевлянам. На вечере прозвучали песни Володи «Вернись із спогадів» («Вернись из воспоминаний») и «Зимова казка»

(«Зимняя сказка»).

Киевлян приятно поразило все увиденное, им не хотелось верить, что работа клуба может быть такой интересной. А в нее значительную часть вложил Володя. На вечере он отличался прекрасным настроением, остроумием, в отношении с гостями и разговорах с ними, особенно, женщинами, импонировал своей изысканностью, высокой культурой. Ему симпатизировало женская часть, он был душей общества.