«В статье предложен новый культурологический подход, в рамках которого цивилизация рассматривается как воплощение в социальной материи органической системы связанных друг ...»

1

ДВИЖЕНИЕ ЦИВИЛИЗАЦИЙ: РОССИЯ И ЗАПАД

М.В. Сухарев

Сухарев М.В. Движение цивилизаций: Россия и Запад // Политические

исследования, № 1, 2005 г. с. 72-94.

«Отсюда следует, что мы – очень умные

животные, ведущие ненадежное существование в среде, которая резко отличается почти от всех прочих мест во Вселенной; животные, которые упорно пытаются тем или иным способом обнаружить истинные закономерности, управляющие Вселенной и, следовательно, окружающей нас средой».

Карл Поппер В статье предложен новый культурологический подход, в рамках которого цивилизация рассматривается как воплощение в социальной материи органической системы связанных друг с другом идей и идеальных комплексов, принадлежащих общественному сознанию. Это предельное ментальное поле, метафрейм, характеризующиеся специфическими для данной цивилизации идеальными объектами, репрезентирующими в общественном сознании реальные природные и социальные объекты и явления, предметы материальной культуры, а также известные данному обществу законы взаимодействия всех этих сущностей (законы природы и общества).

Такую систему взаимно согласованных идей (идейный гештальт общества) обычно называют культурой. В истории мы наблюдаем движение культур в социальной материи, в результате которого возникают новые комбинации идеальных комплексов, образующие новые культуры.

В конце XX в. Россия приняла ряд важнейших институтов так наз. «западного общества», в т.ч. политический плюрализм и рыночную экономику, и ее общий культурный гештальт приблизился к западному. Однако эти идеи еще не стали принципом жизни всего российского общества; политическая история страны пока находится в точке бифуркации, на развилке нескольких путей.

Политика: между реальным и воображаемым М.В.Ильин предложил следующую иерархию возможных «российских политологий» [Ильин 2001]:

универсальная политическая наука с Россией в качестве частного случая – политология по поводу России;

специфически местный вариант усвоенной российским научным и политическим сообществом общей политической науки – политология для России;

универсальное знание о российской политике – политология о России;

российское знание (представление) об отечественной политике – политология Россией.

Невольно на ум приходит аналогия с бергеровским «Социальным конструированием реальности» [Бергер, Лукман 1995, c. 13, 110-111, 242-254], где указывается, что для индивидов, принадлежащих к разным обществам, реальность не одинакова. Достаточно даже мимолетного взгляда на историю, чтобы обнаружить:

подобного рода оценка в высшей степени справедлива по отношению к политической реальности, если о таковой вообще можно вести речь. Реальность воспринимается разными сообществами по-разному, даже диаметрально противоположным образом, как по-разному воспринимались, в частности, политические события 1935 – 1945 гг. жителями Советского Союза, США и Германии. Что в те годы имело место на самом деле – классовое наступление капиталистов на первое в мире пролетарское государство, передел рынков или битва за хартленд? Политическая реальность неизбежно интерпретируется в рамках и терминах известных людям теоретических конструктов.

При рассмотрении природы – и степени адекватности – политических воззрений весьма полезными представляются мысли, высказанные в знаменитой книге Т.Куна «Структура научных революций» [Кун 2001]. Введенное Куном понятие парадигмы [там же, с. 226-245], как органически связанной системы научных знаний, фактов, теорий, методов, должно быть распространено на политологию. Расхождения в интерпретации политической жизни могут быть объяснены тем, что разные группы политиков и политологов работают в рамках не совпадающих парадигм. Понимание политики каждым человеком, каждым обществом ограничено системой идей, в центре которой лежит идеология, характерная для культуры, присущей данному обществу и одновременно формирующей его.

Да и как может быть иначе, если всякий человек оперирует понятиями, полученными от общества – такими как «социальный класс» или «Божие провидение», «закон всемирного тяготения» или «хрустальный купол небес», «рыночное равновесие»

или «социалистическое соревнование». Причем это именно органические системы идей и понятий: нельзя, скажем, «вмонтировать» провидение в марксистское миропонимание.

Усвоив парадигму, политический слой страны вынужден мыслить в ее терминах, интерпретировать политическую жизнь в ментальных моделях, построенных из доступных идеальных элементов. Некоторое время эти модели позволяют объяснять реальность и успешно действовать в ней*.

Однако в какой-то момент, в полном соответствии со схемой Куна, возможности любой политической парадигмы иссякают, начинают накапливаться несоответствия * В меметике – активно развиваемом в последние годы научном направлении [см. напр. Журнал меметики] – такие системы идей называются мемеплексами. Мемеплекс – это комплекс, органическая конструкция из мемов. «Мемы не распространяются независимо. При религиозном обучении, например, индивид получает целый узел мемов, который обычно преподается как целое или не преподается вообще» [Gatherer 1997]. На русский язык слова «meme», «memetics»

переводят или как «мим» или как «мем» (соответственно, «меметика»). Мне кажется, правильнее использовать корень «мем», связанный в русском языке с понятием памяти («мемориал», «мемуары»), нежели «мим», ассоциирующийся с подражанием «мим», «мимикрия».) между реальностью и моделью (человек ведь является «страдательным» промежуточным звеном между социально-личностной моделью реальности и самой реальностью). Почему, например, самый передовой общественный строй – социализм - удовлетворяет потребности индивидов хуже, чем загнивающий капитализм? Людям, которых перемалывают между жерновами идеологии и реальности, приходится искать другую систему идей, а это всегда мучительный процесс – даже в физике или математике, а что уж говорить о политике.

Но как избавится от релятивизма, от ненадежности всех существующих в мире систем политических взглядов? Возможно ли это в принципе? Или же спорить о том, какая из них лучше, какая правильнее, столь же бессмысленно, как спорить о том, что красивее – китайские пагоды или готические храмы?

Начиная изучать философию и будучи в то время примитивным материалистом, я был поражен высказыванием Сократа: «Так вот и с другими орудиями: отыскав для каждого дела орудие, назначенное ему от природы, человек должен и тому, из чего он создает изделие, придать не какой угодно образ, но такой, какой назначен природой. И в каждом случае, как видно, нужно уметь воплощать в железе то сверло, какое определено природой» [Платон 1994: 620-621]. Действительно, форма сверла не произвольна (хотя и может иметь варианты), но «назначена природой». Мы, таким образом, не изобретаем сверло, а открываем его, открываем его предназначенную форму, скрытую в физических характеристиках твердых тел задолго до появления человека.

Политика также является орудием общества, компасом, с помощью которого оно находит путь во всемирной истории. Подобно другим орудиям, политическая наука принимает не «какой угодно образ», но «такой, какой назначен природой». Сверло, как мы знаем, может быть спиральным, а может иметь форму коловорота. Квантовая механика известна в векторной и матричной формах. Но и в том, и в другом случае они должны выполнять свою функцию: сверла – сверлить те или иные материалы, квантовая механика – позволять рассчитывать атомные бомбы и полупроводниковые приборы. Что же касается политической науки, то она должна помогать государству выбирать правильную стезю среди исторических коллизий, позволять ему сохраняться и усиливаться в условиях вечной конкуренции политических систем и культур за социальную материю.

Уверен, что, встретившись с внеземными цивилизациями, мы найдем у них сверла, напоминающие наши. Я полагаю также, что мы обнаружим и сходные элементы в разворачивающихся там политических процессах. Ибо корни всех социальных систем лежат в единых для Вселенной процессах эволюции, сначала атомной – нуклеогенеза, возникновения все более сложных атомов в недрах звезд, затем химической – образования усложняющихся молекул, наконец, планетарной, связанной с появлением жизни.

Динамика развития жизни и сообществ существ на любой планете неизбежно будет включать ряд общих принципов.

Поэтому к иерархии политологий, предложенной М.В.Ильиным, я бы добавил еще один уровень – теорию российской политики, как управления космическим процессом, которым является история всякого сообщества планетарного масштаба. Это позволит нам установить для политологии объективную, почти естественнонаучную, точку отсчета, выходящую за пределы субъективизма земных цивилизаций.

Освоение этого уровня, этого горизонта мысли представляется особенно актуальным в наши дни, когда почти было созданная российская протоцивилизация оказалась на грани исчезновения, растворения в других цивилизационных проектах. Мы должны понять, какое место в космической эволюции отводила Вселенная России, ведь только заняв его, мы можем сохраниться как самостоятельная творческая сила в мировом процессе.

Развитие жизни на Земле происходит по дарвиновской модели наследования, мутаций и естественного отбора. Сегодня схема Дарвина вышла за пределы биологии и проникла в философию (эволюционная эпистемология), химию (молекулярная эволюция), экономику (эволюционная экономика). Близка к тому, чтобы признать ее, и социология. В социальной эволюции мы видим те же фундаментальные процессы – наследование, изменчивость, отбор. Новая информация возникает именно в результате запоминания случайного выбора, считает Г.Кастлер [Кастлер 1967, с. 10]. Но между социальной и биологической эволюцией имеется принципиальная разница – биологическая изменчивость существенно случайна. Она определяется внешними факторами – радиоактивностью, вирусным переносом генов, химически активными веществами и т.д.

Живое существо не может меняться целенаправленно, по собственному желанию.

Напротив, общество меняет свое строение (организацию), производит новые орудия, строит города и дороги на основе мысленной модели желательного будущего.

Государство создает законы, перестраивает вооруженные силы, управляет экономикой, формирует новые органы и институты – и все это предварительно возникает в виде мысленных, идеальных конструкций. Иными словами, проектное мышление играет роль агента эволюции; политика есть средство эволюции, «мутаген» государственных устройств. Проблема государства в том, как попасть в число успешных мутаций. Если бы в социальной эволюции не было элемента неопределенности, случайности, то можно было бы утверждать, что она идет не по Дарвину. Однако мы сталкиваемся с тем, что экономисты назвали «ограниченной рациональностью», – с невозможностью предвидеть все последствия инноваций. Законы работают не так, как предполагалось, реорганизованные органы государства действуют хуже старых, межгосударственные союзы распадаются.

Можно ли генерировать безошибочную политику? На какую логику и теорию она должна опираться? Современная философия отрицает возможность безошибочного знания. Всякое знание «погрешимо», подвержено ошибкам [Поппер 2002, с. 13, 82-84].

Даже представление о том, что завтра утром взойдет солнце, может оказаться ошибочным, если ночью в Землю врежется колоссальный метеорит.