«Традиция — текст — фольклор типология и семиотика Ответственный редактор серии С. Ю. Неклюдов Москва 2001 УДК 821 ББК 82.3 (2Рос-Рус) С 87 Художник М. Гуров В оформлении ...»

Умельцам, рукодельникам, работящим противопоставлены «ленивые», «нерадивые»: родные дочери мачехи «только и знали, что у ворот сидеть, на улицу глядеть, а Крошечка-Хаврошечка на них работала, их обшивала, для них пряла и ткала» (Аф. 100).

Среди представителей разного рода профессий, так же как и среди представителей сословной иерархии, выделяются главные и подручные:

мастер, староста, хозяин, но работник, помощник, подмастерье. Под маской последних тоже иногда скрывается герой сказки: «На ту пору приходит Иван-царевич в свое государство, нанимается у одного старичка в работники и посылает его к царю» (Аф. 130), или: «Вот ходит Иванцаревич по базару; идет навстречу башмачник... "Возьми меня к себе в подмастерья..."» (Аф. 129).

Работникам в сказке противопоставлены бродяги: голь кабацкая, люди убогие, калики перехожие, нищие, пьяницы, разбойники (главный среди последних — атаман). Бродяги в волшебной сказке часто наделены сверхъестественными способностями (чаще всего — чудесным знанием);

нищий подсказывает герою, где найти волшебного коня, калики перехожие сообщают средство от бесплодия, среди голи кабацкой отыскивается чудесный богатырь и т. д. Возможно, это связано с отсутствием у этих персонажей строгой пространственной приуроченности (ср. чудесную печь, кроватку или кузницу в поле, сверхъестественность которых тоже связана с тем, что они находятся «не на своем месте»).

Группа IV. Локализация Концентрация большинства коллизий волшебной сказки вокруг пути приводит к тому, что сюжетной схеме соответствует достаточно стабильная последовательность: дом дорога лес иное царство16.

Рассмотренные в парадигматическом аспекте, эти locus'ы распадаются на две группы: свое место (жилище: изба, дворец; свое царство) и чужое место (дорога, иное царство, чужое жилище). Обязательность своего места, по крайней мере как исходного пункта, создает возможность выделить группы персонажей по их локальной приуроченности.

В доме помещаются родственники. Это либо изба, где живет крестьянская семья, либо дворец, населенный помимо царской семьи приближенными царя и слугами17.

Поле или дорога — место пребывания таких персонажей, как нищие, калики перехожие, в поле находятся чудесная печь, кроватка, яблоня, здесь же обитает Сивка-бурка, могут встретиться попутчики, пастухи и т.

Лес — место локализации достаточно обширной группы лесных демонов (Баба-яга, Леший, Морозка, Медведь), их «слуг» (мышки, кот, собака и др.), помощных зверей (Серый волк, чудесная «охота», медведица, львица, волчица и др.).

Иное царство выступает в волшебных сказках в трех основных вариантах: царский дворец, «животное» царство и далекое «тридесятое» царство (верхнее и нижнее: подземное, подводное, на горе и пр.). Это место потенциальных брачных партнеров.

Более близкий царский дворец, на подворье которого находится терем с заключенной в нем царевной, в качестве «дома» предполагает наличие в нем отца царевны (= царь, испытывающий женихов), а в качестве «дворца» — бояр, слуг, музыкантов на пиру и т. д.

Более далекое «животное» царство — место локализации чудесных брачных партнеров. Оно может выступать в варианте леса, где охотник целится в птицу, становящуюся затем его чудесной женой (сказки типа «Пойди туда, не шаю куда»), в варианте дворца, в котором помещен заколдованный брачный партнер (почерневшая царевна, превращенный в чудовище царевич, царь-девица — хранительница живой воды и молодильных яблок, богатырка и т. д.), в варианте подводного или подземного царства, где герой встречает девушку-утицу или лебедушку или куда он попадает в поисках исчезнувшей жены (мужа). Здесь герою предстоит пройти испытание у отца своей «тотемной» суженой — Морского царя, царя Некрещеного лба и пр. Кроме того, из этого «животного» царства прилетают «чудесные зятья» героя, берущие в жены его сестер и становящиеся его «назваными братьями» (Орел, Сокол, Ворон), а также чудесный жених — Финист ясный сокол.

Еще более далекое «тридесятое» царство — место локализации основных «супротивников» — Змея Горыныча, Кощея, Вихря, насильно похищающих из «нашего» мира женщин себе в наложницы, и их рационализированных вариантов (черти, заморские королевичи, иноверцы).

Таким образом, персонажи, рассмотренные в предыдущих разделах, приурочены к определенным, «своим» местам. Причем сами эти «места»

служат не только как атрибуты (лесные звери противопоставлены домашним животным, морские гады и рыбы небесным птицам; ср. выше, о дистрибуции слуг и ремесленников по месту их деятельности), но и воплощаются в серии специальных персонажей. Попадание в чужой locus связано с необходимостью преодолеть границу между частями сказочного пространства, одной из основных особенностей которого является дискретность его отдельных «мест».

В первую очередь это относится именно к пограничным областям сказочного пространства, персонифицированным в обширной группе сторожей и охранителей.

Закрытость жилища может быть представлена в виде естественной ограды (изгороди, стены), но даже они часто функционируют в сказке именно как персонаж: ворота и двери могут сами пропустить или не пропустить «чужака» внутрь жилища; стены часто снабжены гудящими струнами, предупреждающими хозяев о проникновении во дворец пришельца, избушка на курьих ножках поворачивается только после произнесения заговорной формулы. «Дом» может охраняться и специальными сторожами: у входа в палаты двенадцатиглавого змея стоят «вместо ворот офомные столбы, а к ним прикованы... два страшных льва» (Аф. 131); царский дворец стерегут караульщики, стражники, охрана и т. д.

Как закрытое в волшебной сказке выступает не только само жилище, дом, но и все «царство», причем это относится как к царству героя, так и к «иному царству»18. Граница «царств» тоже персонифицируется как в виде антропоморфных существ и сторожевых животных, так и в виде предметов и «мест». Например, «на рубеже» царства красной девицы, у которой «с ног целющая вода льется», «дикий человек стоит — ростом с лесом ровен, толщиной словно копна большая, в руках держит коренастый дуб» (Аф.

173); Яга или ведьма стерегут царство царь-девицы; Змей охраняет вход в «иное царство»; этот вход может быть завален камнем, поднять который под силу лишь богатырю (Аф. 128); в той же роли ограды, препятствия выступают гора, река или лес (ср. превращение полотенца — в реку, гребешка — в дремучий лес, преграждающих путь преследователю).

Закрытым «дому» и «царству» в сказке противопоставлены открытые места. Это в первую очередь чистое поле и дорога. Особенность этих locus'ов состоит в том, что эта пограничная полоса никому не принадлежит. «Свое» и «чужое» царства в качестве центра имеют дом («в некотором царстве» находится изба или дворец, в лесу стоит хатка, землянка и т. д., в подводном царстве — замок или хоромы), обитатели которого являются «хозяевами» данного locus'a. Дорога и чистое поле не имеют хозяев19, а персонаж, находящийся в этих locus'ax, лишен «своего» места, делокализован и либо обладает неограниченной свободой перемещений, либо ищет укрытия. В качестве такого укрытия никогда не фигурирует дом, в лучшем случае это шатер, который обычно как раз и не может служить надежным убежищем: мужичок с ноготок или Яга свободно проникают в него и калечат братьев; герой без труда похищает из шатра девицу. Укрыться в поле можно лишь в местах, принципиально отличных от обычного жилища: в кузнице, в печке, под яблоней, закрывающей беглеца ветвями; нахождение их «не на своем месте», дислокализованность квалифицируется сказкой как сверхъестественное свойство20 и превращает из предметов обихода в персонажей.

То же можно сказать и о делокализованных персонажах, для которых дорога — обычное место обитания. Это бродяги, попутчики, проводники, провожатые, которые, не являясь «хозяевами» или «сторожами» определенного locus'a, обладают способностью преодолевать границы сказочного пространства. Принадлежа пространству «дороги», они являются своего рода персонификациями пути.

В качестве объектов, персонифицирующих путь, могут фигурировать не только антропоморфные существа, но также и животные или предметы:

перевозчик у реки, Усыня, великан, помогающие перебраться через реку или море; гуси-лебеди, орел, птица Моголь, крылатый конь, Серый волк, доставляющие героя в тридесятое царство или выносящие его на «белый свет»; шарик или клубочек, указывающие путь в иное царство; волшебный корабль или лодка, сапоги-скороходы, чудесные башмаки, ковер-самолет, колесница, вырастающее до самого неба растение, различного рода орудия и приспособления: ремни, цепи, когти, которые «на руки и на ноги сами наделись» (Аф. 128), и т. д.

Помещенность в закрытый или открытый locus, нахождение в своем или чужом пространстве определяют пространственный статус персонажа. Заключенная в высоком тереме или недоступном замке царевна, спрятанные в землянке дети совершенно изолированы от «чужих». Находясь в защищенном месте, эти персонажи, однако, лишены возможности самостоятельных перемещений, в отличие от персонажей открытого пространства, не имеющих своего места, делокализованных: бездомных, изгнанных, бродяг.

Особый интерес представляет такой локальный статус персонажа, при котором, попав в чужое место, он оказывается не в состоянии его покинуть, т. е. пленным. В плену может оказаться как герой сказки, посаженный, например, в тюрьму (Аф. 120), так и пришелец из иного мира: лешего-мужика заключают в железный столб (Аф. 126); в чудесном чулане находятся прикованный цепями Змей, Кощей или крылатая волшебница;

летающий богатырский конь — персонаж, для которого «своим местом»

является открытое пространство, — помещен в глубокий подвал или подземелье.

Иногда делокализация сопряжена в сказке с пленением: царицу и дитя «по локоть в золоте, во лбу светел месяц» изгоняют, предварительно заключив их в бочку и пустив по морю.

Возможностью менять место обладают в сказке не только люди, животные или предметы, но и сами locus'ы: молодцы из кольца переносят дворец из своего царства в чужое и обратно (Аф. 191); «чужое» тридесятое царство, свернутое в виде золотого, серебряного или медного яйца, перемещается в «свой» для героя мир.

Распределение персонажей по группам, произведенное выше, основывается на противопоставлении основных четырех семантических сфер:

индивидуальной (I), семейной (II), сословной (III), пространственной (IV).

Однако эти области значений составляют в сказке определенную иерархию, они как бы вложены друг в друга. Членения пространства задают основные координаты: «внешнее» пространство (государство, царство, лес, дорога) и «внутреннее» (дворец, изба).

«Жилище» в свою очередь служит вместилищем (т. е. чем-то «внешним») для семьи; она в свою очередь «вмещает» индивида с его «внешними»

(тело) и «внутренними» характеристиками. Таковы отношения вместилища и содержимого, причем исходная точка, персонифицированная, например, в горошине или яйце, — это такое вместилище, содержимое которого может развернуться вновь: горошина превращается в человека, яйцо — в царство.