«Стенание Земли Исследование Книги пророка Даниила JACQUES DOUKHAN LE SOUPIR DE LA TERRE Etude prophtique du livre de Daniel. jusqu' ce jour la cration tout entire ...»

Но эта счастливая прелюдия настораживает. Она напоми нает ситуацию третьей главы. Там тоже испытанию евреев пред шествовало сообщение в конце второй главы об их повышении в должности. Несмотря на значительные различия, история раз вивается в том же самом русле. Для удобства сравнения автор использует ту же самую структуру. Шестая глава является па раллелью третьей главе: события развиваются сходным обра зом, используются те же слова и даже выражения («поставить», «повеление», «избавить», «не обращает внимания» и т. п.). Кро ме того, повторение ключевых слов внутри самой шестой главы («царь», «Даниил», «львиный ров», «молиться») откликается эхом на повторение перечисления чиновников и музыкальных инстру ментов в третьей главе. Используя этот литературный прием, автор показывает, что Даниил и трое других евреев прошли сквозь одинаковые испытания. Отсутствие Даниила в третьей главе, а трех его друзей в шестой вовсе не говорит об их трусости; ока завшись в сходных обстоятельствах, они поступили одинаково.

К тому же сатрапы (в 6 главе) были недовольны исключи тельно Даниилом, потому что он был для них соперником и по мехой на их пути; в то время как халдеи (в 3 главе) были недо вольны не Даниилом, а только тремя иудеями, поскольку они находились с ними на одной ступени служебной лестницы и были их непосредственными конкурентами.

Шестая глава, как и третья, начинается с политического стремления упрочить основание и обеспечить будущее царст ва. В обеих главах в начале говорится о собрании чиновников.

Но если в третьей главе чиновники были собраны по случаю «установления» (хкм) истукана «в области Вавилонской» (3:1), то в шестой главе говорится, что чиновники были «поставлены»

(хкм) для управления царством (3:1). В арамейском тексте здесь использован один и тот же глагол «хкм» (поставить).

С самого начала определено положение Даниила по отно шению к его коллегам. Управление царством распределено меж ду ста двадцатью сатрапами или правителями согласно обы чаю, о котором засвидетельствовано и в Книге Есфирь 1:1; (ср.

8:9) 100. Над этими правителями поставлены три князя. Даниил становится одним из них, и царь помышляет даже поставить (хкм) его вообще над всеми (6:3).

Именно с Даниилом Дарий связывает успешное управле ние государством. Его политический выбор обусловлен мно гими причинами. Дарий видит в Данииле союзника прежде всего потому, что он, как и Дарий, чужестранец и, следова тельно, не связан никакими местными интересами. Более того, именно он возвестил падение Вавилона и утверждение Мидо Персидского царства. И наконец, Даниилу ранее было пору чено управление царством, и он служил в этой стране уже много лет. Дарий поступает как искусный дипломат, оставляя слу жащих на своих местах. Но главная причина, согласно Биб лии, отнюдь не политического порядка: «потому что в нем был высокий дух» (6:3). Это же выражение использовано и в пятой главе (5:12), когда речь идет о его способности истолковы вать сны, а также в первой и второй главах относительно его отношений с Богом. Другими словами, царь хочет присвоить и использовать это необычное могущество Даниила. Вавилон ское мышление вкрадывается даже в его доброе намерение покровительствовать служителю иерусалимского Бога. Завязка происходит в религиозной сфере, и именно в этой сфере бу дет разворачиваться сюжет.

Поведение сатрапов по отношению к Даниилу напоминает поведение халдеев по отношению к троим иудеям (гл. 3). Лю бопытно, что уже в этих действиях можно распознать черты яв ления, которое впоследствии примет форму антисемитизма: та же самая ненависть к иностранцу, к его обычаям и его религии, та же дикая зависть, тот же намек на еврейское происхожде ние, те же политические интересы. Ведь еврей угрожает един ству и безопасности государства. Этот припев звучал раньше во Франции и в Германии, теперь он раздается снова и чуть ли не повсеместно. То же самое чудовище появляется то здесь, то там, среди правых и среди левых, в нацизме и в марксизме, затрагивая и страны, гарантирующие религиозную свободу.

Шестая глава предостерегает, в частности, и против антисе митизма, но ее пророческое значение не ограничивается этим.

Она осуждает все формы притеснения. В Данииле мы узнаем не только еврея в христианском городе, но и араба во франкском городе, и даже христианина в еврейском городе. Антисемитизм — это наличие любой формы ненависти к другому человеку. Это преступление против всего человечества. И что хуже всего, это чудовище облекается в одежду благородного дела. В оправдание приводятся высшие интересы государства, и, чтобы лучше сме шать карты, в качестве прикрытия ненависти используется набож ность. Во имя Бога, Аллаха и креста презирают, преследуют и распинают. Антисемитизм имеет религиозную сущность. Убивая и ненавидя, человек делает это без угрызения совести, с уверен ностью, что Бог одобряет и благословляет его. В действительнос ти такая религия не имеет ничего общего с Богом. И рассказ о Данииле показывает ее действительный механизм. Религия сат рапов скроена из разносортных материалов земного происхож дения. Вместо того чтобы быть вдохновляемой Богом, она осно вывается исключительно на соглашении аппарата чиновников: «Все князья царства, наместники, сатрапы, советники и военачальники согласились между собою, чтобы сделано было царское поста новление» (6:7). Люди совершают поклонение по команде; и если кто либо не подчинится строгим инструкциям, его ждет львиный ров. Это искусственная религия, где все просто и автоматично.

Этот способ являться к царю целой толпой (6:6, 11, 15) го ворит о направленности их мыслей. Они сильно переживают и проявляют такую активность потому, что для них все решается здесь, все зависит от их усилий. Если в религии находится мес то для заговора и клеветы, это значит, что в этой религии нет места для Бога. Эта беспокойная активность — не результат веры, получаемой свыше; но за этой активностью скрываются карь еристские устремления, тайное желание получить власть или хо рошее место.

Человек заменил собой Бога. И эта замена явно проявля ется в отношении к закону. То же самое слово «дат» (закон) обозначает Закон Божий (6:5) и закон государственный (6:8).

Одно и то же слово «каям» (постановление) используется в тек сте для обозначения повеления, исходящего от земного прави теля (6:7, 15), и повеления, исходящего от Всевышнего Бога (6:27). Это лицемерие, это отсутствие Бога, прикрываемое име нем Бога, порождает различные формы фанатизма и нетерпи мости. И в данном случае царский указ написан в жестких, ка тегоричных выражениях:

«Кто в течение тридцати дней будет просить какого либо бога или человека, кроме тебя, царь, того бросить в льви Жестокость, которая ненавидит и угрожает всеми муками ада всякому, кто верует иначе, является не признаком глубокой веры, как часто думают, а, наоборот, признаком отсутствия ре лигиозности. В крестовых походах, в инквизиции, в нацизме, в Сталине, в аятоллах мы видим одну и ту же схему нетерпимос ти и убийства. Человек, возомнивший самого себя абсолют ным критерием истины, не может перенести никакого другого поклонения, потому что оно обвиняет его и напоминает ему о его самонадеянности и лжи.

С другой стороны, поклоняющийся истинному Богу не про являет беспокойства. Шестая глава показывает нам разитель ный контраст между двумя типами поведения. Лихорадочному и шумному беспокойству сатрапов Даниил противопоставляет молчаливое спокойствие. Он даже не пытается защищаться. Он ничего не говорит ни чиновникам, желающим его гибели, ни даже царю. В то время как его коллеги приходят большой тол пой, Даниил предпочитает уединиться в своей комнате. Этот восьмидесятичетырехлетний человек, искушенный во всех тон костях своего дела, не прибегает к политической стратегии, использующей земные силы, но предпочитает молиться ради получения сил свыше.

Это пятая молитва в Книге Даниила. Снова положение ока зывается безысходным. Даниил знает, что он ничего не может предпринять против своих врагов. Он знает закон мидян и пер сов. Указ, подписанный царем, невозможно отменить (6:8). О таком порядке говорится и в Книге Есфирь 8:8, его существо вание подтверждается также внебиблейскими источниками. Рас сказывают случай, как один человек был осужден на смерть Дарием III за преступление, которого, как было доказано позд нее, он не совершал. К несчастью, персидский царь уже подпи сал приговор. Изменить что либо было невозможно, и этот че ловек был казнен 101. У Даниила не было никакого выхода, даже сам царь не мог ничего изменить, В такой ситуации молитва Даниила приобретает совершенно особый смысл. Это не фор мальная, механическая молитва, выученная наизусть и произ несенная из чувства религиозного долга, из за суеверия или по привычке. Это не общественная молитва, в ответ на кото рую можно сказать: «Аминь», так как она была трогательной и красивой. Молитва эта — отчаянный крик. Она — особая мо литва: так как возносящему ее человеку угрожает смерть, мо литва сосредоточена на самом главном.

Однако молитва Даниила не носит исключительного харак тера. Не обстоятельства побудили Даниила к молитве. В текс те уточняется: «как это делал он и прежде того» (6:10). Если религия, восхваляемая сатрапами, предполагает автоматичес кую молитву, которая возносится по распоряжению начальства и из страха перед рвом, то религия, которой живет Даниил, предполагает молитву свободного человека. Даниил молится, несмотря на обстоятельства, благоприятные или неблагопри ятные. Даниил не ждет, пока у него возникнут проблемы, чтобы тогда обратиться к Богу в молитве. Молитва не является для него крайним средством в случае болезни или в случае каких либо серьезных трудностей. Молитва является неотъемлемой частью его жизни. Молитва Даниила — это молитва одновре менно святого и мужественного человека.

Необходимо героическое мужество, чтобы пренебречь цар ским указом и молиться несмотря ни на что. Многие думают, что Даниил зря подвергает риску свою жизнь из за какого то коленопреклонения. Он мог бы спрятаться и молиться в таком месте, где бы его никто не видел. Скромность в отношении набожности, конечно, является похвальной. Сам Иисус совето вал: «Когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись...» (Мф. 6:6). Когда молиться — модно, то луч ше совершать молитву втайне; но когда молиться запрещено, тайная молитва означала бы, что человек боится царя сильнее, чем Бога. Даниил мог бы также сделать вид, что временно при спосабливается к обстоятельствам; и по прошествии месяца он мог бы опять вернуться к Богу; тогда все были бы довольны.

Бог, Который видит человеческие сердца, понял бы и простил.

Сколько раз люди поступают именно таким образом, ожидая Божьего милосердия и более благоприятных обстоятельств!

Однако Даниил принимает решение скорее умереть, чем усту пить. Нелегко ему следовать этому выбору, но верность Богу и самому себе как в мыслях, так и в действиях для него важнее жизни. И это мужество тем более ценно, что его проявляет не какой нибудь безрассудный фанатик, но человек опытный, урав новешенный, реалистически мыслящий и обладающий незауряд ными умственными способностями.

Но чтобы продолжать молитву, нужно иметь терпение и постоянство святого. По правде говоря, во время испытаний и лишений молиться легче, чем в период благополучия. Гораздо легче молиться, страдая во время гонений или будучи боль ным, чем во время безмятежных повседневных дел у себя на кухне или в учреждении. Персонаж романа Альбера Камю «Чума»

доктор Рье приходит к такому выводу: «Легче быть героем, чем святым». Героический подвиг льстит самолюбию и продолжа ется всего лишь мгновение; в то время как святость остается незамеченной, не знает похвалы и восхищения, но монотонно тянется всю жизнь. Легче молиться об отмене царского указа, чем продолжать молиться.

И если Даниил не устает молиться, то это происходит еще и потому, что он хорошо организовал свою молитвенную жизнь.