«Великий Новгород 2004 УДК 1 ББК 87.7 С 50 Рецензенты: доктор философских наук, профессор Э. Ю. Соловьев кандидат философских наук, доцент А. В. Прокофьев Печатается по ...»

являются чем-то внешним, так как они живут прежде всего в нашем сознании и являются такими же внутренними элементами нашего духа, как и этические нормы. Только будучи выраженными в статьях закона или примененными в жизни, они приобретают и внешнее существование» 1. Вместе с тем это не следует понимать в том смысле, что право и его ценностно-временные характеристики субъективны; релятивизм и субъективизм – это не те методологические подходы, которые позволяют исследовать ценностный смысл права. Правовые ценности носят надындивидуальный характер, поскольку – и это подчеркивают все теоретики «нового естественного права» – человеку свойственно подходить к правовой действительности с некоторой до-властной, до-государственной (но не до-культурной) меркой, хотя под влиянием определенных культурно-исторических факторов этот ценностный критерий права в правосознании может превращаться в «смутное и неуверенное чувство». «В принудительную форму права, облеченного защитой организованного принуждения, может быть включено не всякое содержание, а лишь принимаемое или пропускаемое фактическим правосознанием» 2, – то есть правосознанием не субъекта властного решения, а правосознанием общества. Вместе с тем, общественное правосознание находится в постоянном развитии, и развитое правосознание несводимо к элементарной внешней легальности:

оно творчески признает цель и смысл правовой нормы.

Правосознание – это особая форма, особая квалификация нравственного сознания в той мере, в какой человек принимает на себя роль гражданина, роль активного политического субъекта, способного и готового приобщиться к власти, ответственно участвовать в той заботе об общем благе, которая не должна быть превращена в исключительную монополию правительственной элиты. Правосознание – это система ценностных представлений о должных социальных (в том числе межличностных и государственнополитических) взаимосвязях и отношениях; оно возможно только при наличии идеальных представлений о нормах, с которыми челоКистяковский Б.А. Философия и социология права... С. 371.

Булгаков С.Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М.: Республика, 1994. С.

век и общество в целом соотносят данности позитивного права.

Эти нормы, в отличие от норм закона, названы «естественноправовыми» нормами, ценностным основанием которых являются свобода, равенство и справедливость в их взаимодополнении. Равенство является единственной формой (или мерой) социальной и правовой свободы 1, причем соответствующий идеалу справедливости баланс между равенством и свободой подвижен, поскольку в качестве «естественного», изначального (в качестве присущего человеку до всякого законодательного решения) он признается и определяется только правосознанием. Цивилизованная правовая система есть система норм, которая прежде всего признает и защищает утилитарно-политическую автономию субъекта, как бы прирожденную каждому человеку и гражданину. Права человека – право на жизнь, на социальную безопасность, охрану собственности, свободу передвижения, свободу мысли и слова, объединений и политического волеизъявления, право на равенство перед законом и другие – представляют собой аспекты такого рода автономии.

Правовая система является нормативным ограничением, налагаемым на способ осуществления государством заботы о «наибольшем благе всех», этой его утилитарной миссии, поставленной во главу угла И.Бентамом и его последователями. Правовые нормы как нормы правового закона – заслон на пути мироспасительных прогрессистских проектов, оборачивающихся, как показывает опыт мобилизационных режимов, чудовищной дикостью. Право и правосознание – это такая система идеальных представлений и принудительно-обязующих норм, которая блокирует регрессии государства и общества к анархии, самоуправству и насилию и вводит социальное развитие в русло реформизма.

То, что феномен права уже изначально темпорально окрашен, отмечают многие современные исследователи (С.С.Алексеев, В.С.Нерсесянц, Э.Ю.Соловьев и другие). Чаще всего акцентируют внимание на том, что право по своей сущности консервативно и направлено на стабилизацию общественных отношений. Однако эту его консервативную функцию не стоит излишне абсолютизировать и воспринимать как функцию охранительную; право как ценСм.: Коган Л.А. Триединство свободы // Вопросы философии. 1997. № 5. С. 31.

ностно-нормативная система призвано охранять не прошлое, а сферу настоящего, сочетая в правовой норме традиции прошлого и уже существующие в настоящем тенденции будущего общественного развития. О культурно-консервативной функции права следует говорить только в том смысле, что, с одной стороны, право антирегрессивно, а с другой – антиутопично 1. Антирегрессивная функция права в наибольшей степени выражена в той части действующего правового законодательства, которая носит название «естественного», или гуманитарного права, – в нормах, которые зафиксированы в таких международных документах, как Всеобщая декларация прав человека (1948), Конвенция о защите прав человека и основных свобод (1950), Международный пакт о гражданских и политических правах (1966), Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах (1966). Эти нормы – заслон против исторически изжитого бесправия и варварства, это нормативная забота о будущем, которое никакими модернизациями и новациями не должно быть отброшено ниже достижений социальнополитического настоящего. Антирегрессивность гуманитарного права имеют в виду, говоря о том, что это права, «рожденные историческим опытом несправедливости» 2. Гуманитарное право – это нижний предел социально-политического целеполагания, та граница, которая не должна быть нарушена ни при каких условиях, поскольку «это сгусток многовекового цивилизационного опыта, вместилище тех «сверхисторических ценностей», укорененных в культурной традиции, без внимания к которым со стороны общества невозможны воспитание и защита личности» 3. «Свобода совести и мысли, свобода устного и печатного слова, свобода идейного и практического общения в собраниях и союзах суть неотъемлемые права личности, вытекающие из основного ее права на самоопределение и свободное развитие, – писал С.Л.Франк. – Эти свободы не суть простые средства (курсив автора. – О.С.) политической борьбы, боевые позиции, выигранные демократией у См.: Соловьев Э.Ю. Права человека: предостережения и надежды // Власть. Общенациональный политический журнал. 1999. № 1. С. 16–24.

Зандкюлер Х.Й. Демократия, всеобщность права и реальный плюрализм // Вопросы философии. 1999. № 2. С. 50.

Капустин Б.Г. Кризис ценностей и шансы российского либерализма // Полис. 1992.

бы, боевые позиции, выигранные демократией у старого режима;

какова бы ни была форма власти, в чьих руках она бы ни находилась и как бы искренно она ни руководилась интересами народного блага, действительными потребностями большинства – она не вправе приносить в жертву своей цели эти неотъемлемые права личности» 1.

Вместе с тем радикальное противопоставление гуманитарного («естественного») и позитивного права невозможно, поскольку права человека выступают «в качестве конкретных правовых требований, которым может быть придана значимость позитивных прав на основе придания им правового статуса (их кодификации и судебной защиты)» 2. Позитивные нормы как совокупность требований, посредством которых государство публично и именем народа решает проблемы общей безопасности, благосостояния и комплексного социального развития, антиутопичны по сути, это те рамки, которые задают «коридор» политического целеполагания в соответствии с критерием реально возможного. Выделяя такие качества права, как всеобщность, определенность правовых норм и равновесность («правовое равенство»), С.С.Алексеев отмечает, что «указанные свойства позитивного права… дают возможность в той или иной степени устранить из общественной жизни произвол и своеволие, в какой-то мере гарантировать стабильность, социальный мир, исключать хаос в людском поведении, произвол в отношении личности. Благодаря этим свойствам проявилась глубинная сущность права» 3. Эти свойства позитивного права воплощаются в нем тем полнее, чем более оно соответствует понятию «правового закона» и чем активнее реализуется в нем взаимодополнение антиутопической и антирегрессивной направленности права. Говоря о смысле либеральной идеи, идеи верховенства правового закона как формы существования социальной свободы, В.В.Шелохаев отмечает, что «либеральная идея является социализирующей, выполняющей стабилизирующую функцию и спасающей цивилизацию от Франк С.Л. Политика и идеи (О программе «Полярной Звезды») // Франк С.Л. Непрочитанное… М.: Московская школа политических исследований, 2001. С. 28–29.

Зандкюлер Х.Й. Демократия, всеобщность права... С. 50.

Алексеев С.С. Право: Опыт комплексного исследования. М.: Статут, 1999. С. 246.

«нового варварства», идущего, в частности, и от «старой власти».

Поэтому удержать социальность не властью тотальной государственности (она исторически исчерпала себя и сама стала источником беспорядка), а помощью власти общества, предоставления личности автономного пространства и доминирования правового закона – вот главные тезисы либерализма» 1.

Гуманитарные права – это кодификация недопустимости социальной практики бесчеловечности; в этом смысле они являются и протестом против всех форм «религии прогресса» и «исторических издержек», приносящей благополучие ныне живущих в жертву «счастью будущих поколений»: социальное варварство – совершенно недопустимая деградация даже ради всемирного прогресса.

Следовательно, в гуманитарном праве заключен и антиутопический смысл. Право «естественное» и право позитивное являются взаимодополнительными нормативными сферами. И именно развитое правосознание, способное к активному правотворчеству, – если оно адекватно темпоральному темпераменту права, – является тем двигателем, который обеспечивает открытую, прогрессирующую дополнительность естественно-правовых и позитивных норм (при том, что приоритет отдается неотчуждаемым личным правам).

Правосознание является сферой «существования» и выработки тех ценностей-норм, которые являются идеальным представлением человека и общества о должном социальном и политическом развитии. Эту активно-проспективную функцию правосознания подчеркивали Б.А.Кистяковский, И.А.Ильин, П.И.Новгородцев. «Без активного отношения к правовому порядку и к государственным интересам, исходящего из недр самого народа, правовое государство немыслимо»2, – писал Б.А.Кистяковский. «Правосознание – это не просто отражение в индивидуальном сознании смысла и характера уже действующих в обществе законов. У правосознания активный темперамент, – отмечает Э. Ю. Соловьев, – и всего адекватнее оно обнаруживает себя именно тогда, когда критикует и Шелохаев В.В. Русский либерализм как историографическая и историософская проблема // Вопросы истории. 1998. № 4. С. 28.

Кистяковский Б.А. Государство правовое и социалистическое // Вопросы философии. 1990. № 6. С. 151.

корректирует действующие законы в духе идеальной справедливости. … Правосознание – это ориентация на идеал правового государства, которая имеет этически безусловный характер и уже в данный момент определяет практическое поведение человека как гражданина» 1. Это – пространство выработки и творческого признания правовых норм, источник их темпорального означивания.

Именно от темпоральной адекватности правосознания зависит, насколько высок статус права в общественном сознании и насколько социальная действительность соответствует принципам правового государства и верховенства правового закона.

Прежде чем обратиться к определению ценностно-временнй выверенности правосознания российского общества XIX–XX веков, важно остановиться на методологических проблемах его изучения.