«РОССИЯ И ТИБЕТ СБОРНИК РУССКИХ АРХИВНЫХ ДОКУМЕНТОВ 1900-19 Москва Издательская фирма Восточная литература РАН 2005 УДК 94(47): 391/399 ББК.63.3(2) 52 Р76 Издание ...»

Такого рода исход из положения был единогласно признан наиболее отвечающим нашим интересам, тем более что, по словам г. Козлова, с таким разрешением вопроса, вероятно, согласится и сам ДалайЛама, лично говоривший г. Козлову, что хотя он и стремится вернуться в Тибет, но дальше Кукунора, должно быть, не пойдет, намереваясь выждать там дальнейшего развития событий.

АВПРИ, ф. Миссия в Пекине, on. 761, д. 409, л. 288-290 и об., 291. Копия.

А.М.Позднеев - русский монголовед. С 1884 г. - профессор Петербургского университета; в 1899-1903 гг. - профессор и директор Восточного института во Владивостоке; с 1903 до 1917 г. - член Совета при Министерстве народного просвещения. В 1876-1878 гг. и в 1892-1893 гг. путешествовал по Монголии. Написал ряд фундаментальных трудов по истории, этнографии и религии монголов.

Заамурский военный округ охватывал территорию полосы отчуждения КВЖД в Маньчжурии.

П.К.Козлов (1863-1935) - российский и советский исследователь Центральной Азии. В 1899-1901 гг. руководил монголо-тибетской экспедицией в верховья рек Хуанхэ, Янцзы и Меконг, во время которой были собраны важные материалы о геологии, климате, растительности и животном мире Тибетского нагорья и о малоизвестных восточнотибетских племенах. В 1907-1909 гг. возглавил монголо-сычуаньскую экспедицию, открывшую в пустыне Гоби остатки древнего города Хара-Хото; в 1923-1926 гг. совершил монголо-тибетскую экспедицию, во время которой в горах Хэнтэй был открыт и исследован курганный могильник гуннской знати - Ноин-Ула.

Один (главный) амбань находился в Лхасе, второй амбань - в г. Шигацзе.

№ 1906 г. июня 11. - Всеподданнейшая записка министра иностранных дел А.П.Извольского с мнением о том, чтобы Далай-лама временно поселился в пределах Китая поблизости от Тибета В тесной связи с переговорами между нами и Англией о Тибете находится вопрос о возвращении Далай-Ламы в Хлассу.

Руководствуясь Высочайшею пометой Вашего Императорского Величества на телеграмме по сему предмету посланника в Пекине от 5 июня, я не преминул подвергнуть этот вопрос самому тщательному обсуждению и всесторонне взвесить все обстоятельства дела.

Осмеливаюсь ныне повергнуть на Всемилостивейшее благовоззрение нижеследующие соображения.

Озабочиваясь дальнейшею судьбою Далай-Ламы, следует прежде всего иметь в виду полную вероятность его гибели в случае возвращения в Хлассу, а потом естественно возникает вопрос, можем ли мы желать этого возвращения и тем более ему способствовать.

Нет сомнения, что если по прибытии в Тибет Первосвященника постигнет участь его предшественников, то это отразится весьма невыгодным образом на обаянии русского имени, так как Далай-Лама не переставал пользоваться нашею нравственной поддержкою и находился в постоянных с нами сношениях.

С другой стороны, необходимо принять во внимание отрицательное отношение великобританского правительства к Первосвященнику и возможность, в случае водворения последнего в Хлассе, новой военной экспедиции англичан в Тибет. Такой оборот дела свел бы на нет все усилия, направленные к соглашению с Англиею. Следует, конечно, принять все меры к тому, чтобы предупредить подобные последствия.

С этою целью представляется желательным дать понять Далай-Ламе, как смотрят на него англичане и что ожидает поэтому Тибет в случае возвращения его в Хлассу. Подобный шаг оправдывался бы неизменным участием нашим к судьбе Первосвященника и проявленным с его стороны тяготением в сторону России. Если бы он затем решился вернуться, то с нас, конечно, будет снята всякая ответственность за дальнейшую его участь, тем более что с точки зрения ожиданий Далай-Ламы на нашу помощь мы можем считать себя свободными от упреков, ввиду обязательств, коими мы связали англичан относительно Тибета еще задолго до того, как выяснилось их неприязненное отношение к нынешнему духовному главе буддистов.

Но существенно важным представляется обставить вопрос о возвращении Первосвященника в Хлассу и в отношении к великобританскому правительству.

В этих видах желательно вызвать англичан на объяснения по сему предмету, и если при этом, как следует ожидать, выяснится отрицательное отношение их к личности Далай-Ламы, мы могли бы заявить, что нисколько не настаиваем на его возвращении: что в данном случае приходится считаться не с нами, а с китайцами и что мы готовы были бы даже, не ручаясь, конечно, за успехи, сделать попытку воздействовать на Первосвященника в желательном направлении.

Если бы этот план удался и Далай-Лама остался где-либо поблизости [от] Тибета или на его границах, то такой выход из положения представлялся бы наиболее отвечающим нашим интересам как вполне обеспечивающий возможность прочного соглашения с Англиею по тибетскому вопросу.

Николай II на записке начертал: «Одобряю». Петергоф, 12 июня | АВПРИ, ф. Китайский стол, on. 491, д. 85, л. 129-131. Подлинник.

1906 г. июня 12. - Всеподданнейшая записка министра иностранных дел АЛ.Извольского с предложениями, на основе которых должны вестись его переговоры с английским послом в Петербурге А.Никольсоном по тибетскому вопросу Заключения, высказанные посланником в Пекине, относительно предложенных англичанами пунктов соглашения по тибетскому вопросу, в связи с соображениями бывшего у меня 6 сего июня совещания, дают возможность сделать ныне окончательные выводы.

С общей точки зрения необходимо иметь в виду, что в настоящем деле едва ли можно говорить об уступках с нашей стороны в той мере, как это делает посланник в Пекине. Конечно, можно признать характер известной уступки в том, что мы готовы взять на себя те самые обязательства, которые Англия дала Китаю, и факт этот необходимо будет использовать; но следует, во всяком случае, согласиться с тем, что Лондонский Кабинет проявил несомненную готовность отказаться от всяких исключительных притязаний и что если нам удастся провести во все статьи соглашения принцип равноправности сторон, то интересы наши будут обеспечены.

Применяя эти общие положения к делу, можно признать, что пункты 1, 3, 4 и 5 предложенного англичанами соглашения могут быть безусловно приняты, но пункт 2 должен быть изменен. Редакция его, сообщенная действительным] с[татским] советником] Покотиловым, представляется, однако, не совсем подходящей. Казалось бы более соответственным изложить этот пункт следующим образом:

«Руководствуясь принципом сюзеренитета Китая над Тибетом, Россия и Англия обязуются вести сношения по тибетским делам не иначе как через посредство китайского правительства. Обязательство это не касается сношения торговых агентов Англии с местными тибетскими властями по силе договора 1904 года между Великобританиею и Тибетом. Само собою разумеется, что за буддистами - русскими и великобританскими подданными - остается право сношений непосредственно с Далай-Ламою и другими представителями буддийской церкви в Тибете на почве их религиозных потребностей».

Что же касается прибавки к предложенным пунктам, то следует стремиться вовсе ее исключить как совершенно для нас неудобную или придать ей характер двухстороннего обязательства.

Наконец, необходимо будет обеспечить за нами право научных экспедиций, о чем я уже говорил с великобританским послом, но никакого ответа от него еще не получил.

Представляется потому затруднительным ныне же определить, как лучше обставить это дело, и придется отложить разрешение вопроса до дальнейших объяснений с сэром Артуром Никольсоном. Доводя о сем до Высочайшего сведения Вашего Императорского Величества, приемлю смелость испрашивать Всемилостивейшего разрешения продолжать переговоры с великобританским послом на приведенных выше основаниях.

| АВПРИ, ф. Миссия в Пекине, n. 761, д. 409, л. 298 и об., 299. Копия.

1906 г. сентября 28. - Секретное письмо министра иностранных дел А.П.Извольского посланнику в Пекине ДД.Покотилову относительно прекращения официальных отношений с Далай-ламой в связи с прогрессом на англо-русских переговорах по тибетскому вопросу Милостивый государь Дмитрий Дмитриевич, Ход событий за последнее время в Монголии побудил Ваше Превосходительство посвятить целый ряд донесений стремлениям как китайцев, так и японцев упрочить свое влияние в этой области, а равно и тому своеобразному, в известной мере национальному движению, которое пробудилось в местном населении отчасти в связи с пребыванием Далай-Ламы среди монголов. Соображения Ваши о необходимости принять соответствующие меры для поддержания влияния России в Монголии, между прочим и на экономической почве, встретили полное сочувствие Императорского правительства, причем последнее, отпустив в Ваше распоряжение нужные средства, возложило на Вас общее руководство по осуществлению вышесказанных мероприятий.

К проектировавшимся и предпринятым Вами в этой области частным шагам, как, напр[имер], организация агентуры г. Хитрово1, командировка г. Браунса и т.д., Министерство иностранных дел равным образом относилось вполне сочувственно; мы можем, конечно, лишь в том же духе отнестись и к соображениям общего свойства, изложенным в телеграмме Вашей от 26 и 27 августа по поводу ходатайства князя Удая2, причем вопрос о ссуде названному лицу, хотя и не обещающий, как усматривается из переписки, особых политических выгод, мог бы быть, по справедливому замечанию Вашему, разрешен сообразно положительному свидетельству Военного ведомства об услугах, оказанных ему князем Удаем, в каковом смысле будут сделаны сношения с министром финансов и начальником Генерального штаба, с которым по вопросу о ссуде князю Удаю происходила в свое время переписка.

Придерживаясь изложенной выше точки зрения, Министерство исходило из сознания важности наших интересов в Монголии и необходимости обеспечить таковые всеми доступными нам средствами; то же сознание побуждает меня несколько подробнее остановиться на телеграмме Вашей, за № 743, касательно прекращения сношений с ДалайЛамой. Из телеграфных инструкций моих Ваше Превосходительство изволите усмотреть, что при том положении, в которое вступили переговоры между Россией и Англией по тибетским делам, непосредственные официальные сношения с Далай-Ламой или даже сношения через лиц, состоящих на русской государственной службе, так сказать под русским флагом, являлись очевидно несоответственными, особенно с прибытием Первосвященника в Гумбум, после чего сношения его с Лхассой, вероятно, значительно оживятся. Такой образ действий представлялся, конечно, единственно целесообразным и в отношении к китайцам, ввиду стремления богдоханского правительства ближе подчинить Далай-Ламу своему влиянию и ускорить его возвращение в Лхассу. Изложенные обстоятельства, безусловно, должны были повести к заявлению от имени Императорского правительства тем лицам, которые служили официальными или официозными посредниками между русскими представителями и тибетским Первосвященником, что в этой роли мы их не будем более признавать и не будем пользоваться их услугами в означенном направлении. Факт этот не может, однако, почитаться равносильным запрещению всяких сношений русскоподданных с Далай-Ламой, тем более что таковое едва ли и стало бы соблюдаться, а равно не исключает и права Первосвященника делать нам каким-либо случайным путем то или иное вызываемое необходимостью сообщение. Полное отречение от всяких сношений с Далай-Ламой, особливо пока он не вернулся еще в Лхассу и находится в таком месте, откуда не исключено прямое влияние его на ход событий в Монголии, казалось бы, не вызывается необходимостью.

Отношения наши к Первосвященнику лишь фактически суживаются, и мы должны стремиться сосредоточить таковые в сфере монгольских дел, дабы этим путем использовать означенные отношения для непосредственных наших интересов. Принимая во внимание, что общее руководство деятельностью нашей в этой сфере ближайшим образом возложено на Вас, считаю долгом покорнейше просить Ваше Превосходительство не отказать сообщить Ваши соображения по содержанию настоящего письма.