«1 АЛГЕБРА РОДСТВА РОДСТВО СИСТЕМЫ РОДСТВА СИСТЕМЫ ТЕРМИНОВ РОДСТВА Выпуск 6 Санкт–Петербург 2001 2 Cogito ergo progigno Г.В. Дзибель Феномен родства: Пролегомены к ...»

В Средней Азии и Сибири ССП регулярно соседствует с МО, причем, учитывая латеральность генерационно-скошенных моделей, можно заметить сходство ССП с МК. Обе системы приложимы к патрилатератам, только в случаях с ССП «активным» элементом + поколении является ДмРРм, а не Рм, как в МК. Сильное развитие возрастного принципа также составляет своеобразие ССП по сравнению с МК. Видимо, ССП в матрилатеральной подсистеме сменил классическую МК, о чем свидетельствует архаичное употребление термина Реликты МК (а возможно, и МП) обнаруживаются в подсистеме свойства долган:

кыс Дж, ДжДмРРжСм, ДжРРмСм, ДжДжРРжСм, ДжРСм, кинит СжДмДмР, СжДмДмРРм, СжДмДмРРж, ДжДжРРж, СжДмДжРРж, СжДмР, кютю?

СмДжДмР, СмДжДмРРж, СмДжРРж [683, c. 73-74]. Подсистема родства долган характеризуется ССП, заимствованным вместе с терминами у якутов [683, c. 73; 681, c. 132; 903, c. 58]. Единственное примечательное отклонение составляет употребление термина ага в значении Рм при общетюркском ага +ДмР. Этногенез долган, как известно, сложен: это объякученное в конце XVIII в. смешанное эвенкийско-ненецко-русское население.

Переняв у якутов ТР, они, по-видимому, сохранили в подсистеме свойства субстратные черты МК (МП?).

В поволжских СТР «скольжение» охватило также и патрилатератов: в тюркских системах МО была, видимо, вытеснена, а в финно-угорских она не сформировалась. С точки зрения постепенной замены генерационного скоса на ССП поволжские СТР демонстрируют ситуацию, явившуюся окончательным развитием тенденций, заложенных среднеазиатскими и сибирскими СТР.

10.7. Кумулятивная терминология родства:

10.7.0. Генеалогически оформленные дескриптивы можно создать в любом языке и они не будут являться частью актуальной лексики родства (ср.: [997, c. 5]). Неумело проведенный опрос носителей языка может привести к тому, что они сконструируют для исследователя искусственную номенклатуру, состоящую из ТР в «тактическом» падеже, т.е. таких, которые функционируют только в присутствии антрополога. Интерес для типологического исследования представляю тслучаи 1) употребления кумулятивных конструкций в референтивном, вокативном, аффективном или других падежах в качестве единственного возможного способа оформления отдельных родственных категорий в данном языке; 2) существование кумулятивной терминологии в качестве служебного по отношению к нормативной системе способа описания родственников; и 3) функционирование КТР в качестве единственной системы описания родственников. Как и ВТР, КТР имеет несколько степеней, и в зависимости от этого целесообразно разделять суперкумулятивность, среднекумулятивность и слабокумулятивность. В первом случае КТР составляет всю актуальную номенклатуру родства, во втором она охватывает только часть межпоколенных отношений, в третьем – КТР встречается только спорадически, чаще в дефинитивной и внутрипоколенной форме.

Соответственно, можно говорить о трех уровнях исторического анализа КТР: эволюция кумулятивного способа построения категорий родства и функционирование отдельных кумулятивных синтагм; функционирование КТР как служебной номенклатуры и ее соотношение с такими служебными номенклатурами, как, например, ЭВТ (см. 9.5., 10.4.1.); эволюционное положение суперкумулятивности, ее эволюционное соотношение с другими элементами иденологической парадигмы (ВТР, МКО, МП, ССП) и реконструкция процесса сложения суперкумулятивных номенклатур (с «суданским» типом классификации альтеров 0 поколения) с точки зрения элементов классической исторической типологии CТР.

10.7.1. Следует различать два типа кумулятивных конструкций – генеалогические (дескриптивные) и определительные (дефинитивные) (см. 9.4.). Напомним, что дескриптивы характеризуются тем, что категория родства описывается через два или несколько других категорий. При дефинитивной кумуляции одна категория родства определяется через другую с образованием конструкций типа укр.-карп.

братанич, братичь, сыновьиць ДмДмР или др.-рус. сестрич, сестричичь ДмДжР с патронимическими суффиксами -ичь, -ьць.

КТР может служить для описания как внутрипоколенных (рус.

двоюродный брат), так и межпоколенных отношений. Фактически кумулятивными являются конструкции типа: «старший брат», «младший брат», широко представленные в CТР, в которых возраст сиблингов не обозначается корневой морфемой; «женский отец» (ДжРРм), «мужская мать» (ДмРРж), регулярно встречающиеся в Африке (особенно у банту) [235, c. 172-177], а также зафиксированные, например, в тикопийском (наряду со стандартным ТР masikitanga, ДжРРм может называться либо Nan E Рж, либо Pa E Рм и описываться как «двойник отца» или «то же, что отец» – в последнем случае особенно если она остается единственным живым членом семьи отца и его поколения [1307, c. 210]) и сакалавском диалекте мальгашского (rene-lahi ДмРРж, от rene Рж и lahi «мужчина»;

cр. vali-lahi ДмРСж, где vali «супруг (любого пола)» [1215, c. 232]).

Особым развитием кроссгенерационной кумулятивности является распространение дескриптивного принципа на группу сиблингов с образованием синтагм типа «сын матери» = брат, «сын отца» = брат и т.д.

(см.: [650]). Такие конструкции типичны для ТР африканских этносов, например амхара, хауса [1018, c. 15-16], берберов, сомали, конкомба, нгомбе [650, c. 4-7], ашанти, акваму [689, c. 87-88], манья [443, c. 198], дуала [235, c. 171], нанди [1451, c. 777], йоруба, игбо, эве [651, c. 145-146] и др. Тот же принцип образования имеем в греч. adelphs «(единоутробный) брат»/adelph «(единоутробная) сестра» ( delphs «чрево»), др.-инд. s-garbhyas «родной брат» (скр. garbha «чрево», авест.

grbu «детеныш (животного)»), осет. vsymr/nsuver185 и тюрк.

карындаш ДР ( къаран «чрево, утроба» + аффикс -даш «соучастник», «товарищ»)186. По мнению Д.А.Ольдерогге, конструкции типа «брат = сын матери» встречаются только в ТР патрилинейных и патрилокальных обществ [650, c. 4-5]. Этому противоречат данные по матрилинейным япцам (Микронезия), у которых сиблинги от родной матери именуются ngAyil – сжатой формой описательной конструкции со значением «из одного живота» [1994, c. 40, прим. 1].

В Зап. Африке также отмечается редкая форма реализации кумулятивного принципа, при которой сиблинги родителей описываются не через родителей, как в большинстве систем (например, «брат матери», «брат отца»), а через категории +2 поколения. У фон (восточных эве) имеем ночиновиньону (но «мать», чи – притяжательная частица, но «мать», ви «ребенок», ньону «женский») ДжРРж, точи-нови (то Рм) ДмРРм и т.п. [651, c. 148].

Эта форма западноафриканской кумулятивности выявляет генерационного скашивания типа «помо», которое также приводит к слиянию категорий разных поколений одновременно в материнской и отцовской половинах системы или без учета этой дихотомии.

Принципиальная разница между КТР и МП касается языковой формы терминов, т.е., если во втором случае межпоколенные отождествления имеют место на основе полисемии термина, то во втором – на основе морфологической описательности. Однако даже среди форм МП встречаются кумулятивные конструкции, как, например, в СТР ацтеков, где кузены обозначаются как «чьи-то внуки» (te-iswiwan) с использованием ТР для «внука» во множественном числе [409, c. 225] (ср.

также герайтеронимические конструкции).

Если кумулятивность Старого Света сугубо генеалогична, то описательные конструкции в индейских СТР указывают на взаимный статус двух лиц и тесно сопряжены с кроссреципрокностью. Cр.: у кауилья pe-y-nesi-k(at) «она, что родственна той, которая ее племянница»

(в отношении умершего допускается употреблять только конструкции, содержащие обозначение полярного члена взаимной пары) [2012, c. 4-5], сев.-пайют. adatsi-pia ДжРСм, СжДмРЭм (букв. «мать ребенка брата женщины»), луисеньо kwa pa-na РмСж, СмДж (букв. «моей дочери ребенка его отец»), сев.-пайют. togo-nna СмДж (букв. «отец ребенка дочери мужчины») [1583, c. 350, 360]. Американские кумулятивные синтагмы являются своего рода догенеалогическими зародышами евразийско-африканских конструкций. Они тесно связаны с ВТР: так, у кауилья умерший обозначается не соответствующим ему ТР (например, ne-nes +ДжРРж), а ТР для противоположного члена пары, который отличается от первого только модификатором (ne-nesi Д-ДжРЭж). Вместо того чтобы сказать «моя (умершая) тетка», кауилья употребляют сложную кумулятивную конструкцию ne-y-nesi-k «она, что родственна мне, ее племяннице» [2012, c. 7].

Вышеуказанные типологические аспекты КТР необходимо учитывать при проведении картографирования этой особенности CТР. В произведенном Г.Доул предварительном учете распространения КТР в мировом масштабе [1247, c. 40-41] не делалось различий, с одной стороны, между дескриптивами и дефинитивами, а с другой – между различными степенями кумулятивности. В Приложении I приводится перечень этносов с КТР, в основу которого положены материалы Г.Доул и «Этнографического атласа» Дж.Мёрдока [1790].

10.7.2. Регионами со стабильной суперкумулятивностью являются Северная Африка (афразийская семья), Кавказ (северокавказские, картвельские общности) и Восточная Европа (прибалтийские финны).

Здесь кумулятивной является, по сути дела, вся CТР, за исключением терминов для породителей, детей и сиблингов. Заметную роль кумулятивные конструкции играют (или играли в недавнем прошлом) также в ряде ИЕ CТР. Такие иденонимы, как англ. grandfather, grandmother, grandson, granddaughter и их точные аналоги в немецком и французском языках, принадлежат кумулятивной типологии.

Спорадически повышенное содержание КТР отмечается в Океании (самоанцы, санта-крузцы), Америке (тлинкиты, тараски, туканские группы), Сибири (ханты, нивхи) и Африке южнее Сахары (ланго, ньоро).

В ряде случаев отмечено преобразование «скользящих» номенклатур в кумулятивные (саамы-лайниовуома, для которых Дж.Уитакер предполагает шведское влияние [2187, c. 90]; эвены, ханты, ненцы). Возможен и обратный процесс. Так, есть все основания полагать, что номенклатуры ряда поволжских этносов, в частности мордвы и чувашей, некогда, до перехода к ССП, носили кумулятивный характер (см. выше).

Неотеронимия и герайтеронимия в поволжских языках, так же как и кавказские дескриптивные иденонимы, представлены изафетными словосочетаниями. Изафетными являются также кавказские дескриптивные иденонимы, что служит дополнительным подтверждением высказанному предположению о первоначальной кумулятивности СТР финно-угров Поволжья. Общим свойством СТР поволжских, среднеазиатских и кавказских этносов, имеющих как ССП, так и КТР, является обозначение альтеров +2 поколения выражениями «большой отец», «большая мать».

Эти дефинитивы являются дополнительной иллюстрацией взаимопроникновения двух типов систем.

Таким образом, в Евразии КТР конкурирует с ССП: оба типа терминологических структур покрывают сплошные историко-этнографические зоны, что способствует их заимствованию переселенцами из одной зоны в другую. Граница между зонами КТР и ССП некогда отчетливо пролегала по Уральским горам и была нарушена, очевидно, в результате проникновения тюркских кочевников на север и запад. На Кавказе карачаевцы, балкарцы и кумыки, очевидно, испытали влияние местных номенклатур и отчасти переняли кумулятивный способ образования иденонимов.

10.7.3. Подобно ССП, КТР может находиться дополнять к МКО. Так, у нанди при МО (kamet РжЭм, ДжРРжЭм, ДжДмРРжЭм, eiyo РжЭж, ДжРРжЭж, ДжДмРРжЭж) в патрилатеральной подсистеме сложилась дескриптивная конструкция для ДДжРРм [1451, c. 777]. Своеобразной чертой СТР нанди является ТР mama с денотатами ДмРРж, ДДжР, ДДжРРм, ДДмРРж [1451, c. 775-776]. Очевидно, что дескриптив приходит на смену архаичной конструкции с авункулореципрокностью и первичным генерационным скосом, способствуя формированию МО.