«1 АЛГЕБРА РОДСТВА РОДСТВО СИСТЕМЫ РОДСТВА СИСТЕМЫ ТЕРМИНОВ РОДСТВА Выпуск 6 Санкт–Петербург 2001 2 Cogito ergo progigno Г.В. Дзибель Феномен родства: Пролегомены к ...»

Средн. Азия: уйгуры [950, с. 245], туркмены [641, с. 156-157; 492, с. 64], таджики [730, с. 186; 425, с. 56; 220, с. 281], киргизы [318, с. 15].

Дистрибуция реинкарнационного комплекса Америка: эскимосы* [1009, c. 309-310; 1824, c. 363-379, 424; 1913, c. 219-220, 505; 1216, c. 13-15], тлинкиты*, хайда* [352, c. 119-120; 1782, c. 357], такулли*, комокс, ковичан [850, c. 302], кэрриер*, санпойл*, алгонкины, виннебаго, ючи [850, c. 302; 1514, c. 326-327], вишрам* [2054, c. 258], чинук* [1916, c. 66-67], клаллам* [1421, c. 238], пуйлапп* [935, c. 290], юрок* [517, c. 262], моно*, пайюты-павиотсо* [1364, c. 46-47], карибы* [2099, c. 185-191; 13, c. 167, 178], камаюра*, кубео*, тукуна* [454, c. 272, 269, 271], барасана* [1512, c. 133, 165], тегуэльчи [2080, c. 193], рамкокамекра*, тапирапе*, апинайе* [645, c. 185].

Сибирь: эскимосы [594, с. 53-54], юкагиры, эвены [262, c. 255], кеты [26, c. 103], нивхи [457, c. 89], нанайцы, ульчи [802, c. 123], негидальцы [1007, c. 539], удэгейцы* [677, c. 212], ненцы* [861, c. 62], энцы* [300, c. 38], нганасаны* [862, c. 41-42], чукчи* [124, c. 177-179; 340; 529; 183, c. 161; 788, с. 338-339], коряки* [391, c. 113-114; 37, c. 264; 87, c.

73-74; 243, c. 104, 110], ительмены [392, c. 100-101], обские угры* [807, c. 270; 808, c. 173;

809; 810, c. 110-111; 961, c. 170-171; 962, c. 137-141], сибирские татары* [749, c. 55-56; 723, с.

10; 724, с.12-13], тувинцы [321, c. 280], долганы* [683, c. 55], буряты* [355, с. 19; 86, с. 36, 38].

Юго-Вост. Азия: малые народы Индии (бхилы*, санталы*, мунда*, варли*, ораоны*, бирхоры*, хо*, бхумиджи*, конды*) [850, c. 303; 757, c. 221-223; 1981, c. 116-117], шаны* [248, c. 17], бирманцы* [678, c. 103], нага [995, c. 189-190], пахари [1864, c. 8], гурунги [552, c. 205].

Африка: ашанти [689, c. 53-54; 693, c. 164], ваньика [850, c. 302], йоруба [850, c. 302-303; 935, c. 290-291; 983, c. 144], кпелле, бамбара [983, c. 131, 136-137], эве [194, с. 341], игбо [1726], янзи (кьянзи) [411, c. 45], куба [411, c. 45], тио* [2145, c.

202], огони* [423, c. 84], эдо [983, c. 150], бушмены* [1710], баганда*, макалака [1329, c. 369], курия [19, с. 18-19]*.

Австралия и Океания: йейдьи, бугай [1542, c. 396], викмункан* [2107, c. 380;

2108], маори* [850, c. 303], тробрианцы [1702, c. 25-29, 30-32], полинезийцы в целом [917, c. 196].

Передняя Азия: ливанцы* [739, c. 8, 11], египтяне* [1487].

Средн. Азия: горные таджики* [886, c. 125; 219, c. 283; 733, c. 290-297; 31, c.

83-84; 729, c. 138-139; 730; 412, c. 181-182], туркмены* [815, c. 43-44; 34, c. 201].

Европа: африканеры* [1864, c. 16, прим. 10], саамы* [935, c. 290], болгары* [568, c. 259; 639, с. 83], cербы [2060, c. 117], южнорусские евреи* [175, c. 82-87], русские*378, греки* [380, с. 102], швейцарцы* [1864, c. 19], валлийцы* [1922, c. 143].

Кавказ: армяне* [512, c. 82], кумыки* [851], грузины [949, c. 138].

ПРИМЕЧАНИЯ

Термин феноним (от греч. phainein «показывать»; ср. «фенотип» в биологии), как общеупотребительным, но неточным термином «антропоним» для обозначения личного имени имеется еще термин «автоним», используемый К.Леви-Строссом [424, с. 264].

Основные достижения в этой области касаются ИЕ языков и связаны с именами В.Дееке [1225], Б.Дельбрюка [1227], Э.Тапполе [2091], В.Шоофа [2001], О.Шрадера [2003], Ч.Кэмбелла [1162], О.Н.Трубачева [889], Э.Бенвениста [100, с. 144-186], П.Фридриха [1335], О.Семереньи [2085], Т.В.Гамкрелидзе и В.В.Иванова [216, т. 2]. Сравнительно-историческое изучение ТР в уральских языках было проведено А.Алквистом [1040, с. 203-214] и Б.Коллиндером [1193].

Прауральские архетипы восстанавливал Я.Гулья [1416]. Целый ряд историко-этимологических реконструкций ТР проведен американскими учеными. Прежде всего следует отметить капитальный труд И.Дайена и Д.Эберли по протоатапаскской системе [1262]. Отдельные работы посвящены восстановлению протоалгонкинской [1490], протосахаптинской [1049], общеютоацтекской [2028; 1759], протосиуской [1716] и протоюманской [1947] СТР. Для южноазиатского региона отметим прадравидийскую лексическую реконструкцию М.Эмено [1282] и древнетайскую реконструкцию В.И.Гохмана [247; 250], прамеланезийскую реконструкцию В.Мильке [1755] и протоавстронезийскую реконструкцию Р.Бласта [1121]. Рабочий вариант протодравидийской СТР предложил С.Тайлер [2143].

Как было продемонстрировано в недавней статье Е.П.Ивановой, принятый перевод франц. arbitraire на русский как «произвольный» не отвечает ни тому смыслу, который в него вкладывал Ф. де Соссюр, ни тому пониманию соссюровского постулата, которое демонстрируют франкоязычные авторы. В соссюровском словоупотреблении “l’arbitraire du signe” заложено такое понимание языковых знаков, при котором они «историчны и социальны одновременно и радикальным образом» (Р.Амакер), а отношение между означающим и означаемым непреложно и обязательно для всех носителей языка в данном его состоянии [379, c. 35, 38]. Таким образом, за “l’arbitraire du signe” скрывается не «произвольность знака», а «непреложность знака».

Любопытно сопоставить параметры различия между mind и consciousness у Л.Г.Моргана c содержанием фрейдовской оппозиции «сознание – бессознательное», так как последнее разъясняется в следующем отрывке из «Я и Оно»: «“Быть сознательным” есть чисто описательный термин, ссылающийся на наиболее непосредственные и наиболее надежные восприятия. Но дальше опыт показывает нам, что психический элемент, например, представление обычно не осознается длительно. Напротив, характерно то, что состояние осознательности быстро проходит; осознанное сейчас представление в следующий момент сделается неосознанным, но при известных легко осуществимых условиях может снова вернуться в сознание» [930, c. 352-353].

Ср. у М.Элиаде: «Когда наступает психический кризис, человек должен вернуться именно в младенчество, чтобы заново пережить и встать лицом к лицу с тем событием, которое этот кризис вызвало» [1012a, c. 57-58].

К той же сфере относятся интересы активно развивающейся в последние десятилетия психофизики. Исследователи отмечают, что телепатическая связь особенно хорошо удается между родственниками и видят в «генетическом сходстве их мозговых структур» (или «внутреннем родстве индивидуальных сознаний») причину существования психофизического взаимодействия и так называемых спинно-торсионных полей (см.: [17, с.

114; 612, с. 24]).

Данное положение К.Леви-Стросса является типичным рассуждением из аналитической философии, как показывает сравнение его со следующим высказыванием Г.Фреге о числе: «…Законы чисел собственно неприменимы к внешним вещам; они не являются законами природы. Они не утверждают связь между естественными явлениями, но утверждают таковую между суждениями; а к последними принадлежат и законы природы»

[927, c. 109].

После выхода в свет «Элементарных структур родства» за термином «альянс»

закрепилось понятие любого социального статуса, не предписанного рождением и происхождением, а открытого для выбора и изменения.

Из этого направления в изучении СР выросла концепция Э.Геллнера относительно природы национализма, согласно которой «национализм создает нации там, где они реально не существуют» [1352]. Еще в 1953 г. Ф.Фогет отмечал, со ссылкой на своих информантов, что сформировавшаяся у группы индейцев-могауков практика употребления терминов «племянник», «племянница» и «внук(чка)» есть «попытка подчеркнуть степень родства, которой в действительности не существует» [2156, c. 391].

В оригинале – naturalizing power. В английском языке существительное power «сила, власть, мощь» означает не только и не столько материальную силу (force), сколько интенциональное властное поведение. «Натурализующая воля», или «воля к натурализации» у феминистских антропологов относится как к доминирующей патриархальной и буржуазной тенденции представлять культурно-детерминированные символы родства в качестве биологической данности, так и к освободительной воле политических «левых» возродить истинную роль телесного естества человека как вместилища сокровенных и сугубо личностных желаний. В определении М.Фуко – политического философа, внедрившего такое понимание термина power (франц. pouvoir) в антропологическую теорию, – «воля» представляет собой проистекающее отовсюду и не сосредоточенное ни в одном этическом центре безличное целеполагание.

В том же духе П.Л.Белков предостерегает, что «к СТР нельзя относиться как к инструкции, спущенной “сверху” раз и навсегда... Первобытный человек учит язык родства, создавая (“употребляя”) этот язык» [95, c. 91].

Сам Б.Уорф отдавал должное Ф.Боасу как сделавшему первые шаги в создании этой гипотезы [421, c. 11].

В настоящее время КА с успехом применяется в морфологии (см.: [129; 130]) и синтаксисе [958], но особенную роль он приобрел для исследования лексической семантики (см.: [1197; 1833; 618; 1087; 63, с. 9-10; 184, с. 217-219; 509; 43; 258; 265; 302; 303; 227; 840;

606; 988; 759; 760; 761; 762; 559; 963; 958, с. 16; 798]).

Активно применялся КА в изучении CТР представителями российской лингвистической [519; 259; 407; 484; 1599; 170; 765] и этнографической [466; 969; 973; 423;

443; 46; 687; 688; 689; 691; 118; 267; 271; 997; 501; 502; 504; 817; 818; 226; 625; 128; 580] школ. Применение КА не ограничивается рамками естественного языка и СТР (см.: [472]).

В.В.Пименов подверг КА традиционную культуру удмуртов (см.: [669]). В.В.Иванов и В.Н.Топоров использовали метод поиска дифференциальных переменных для описания религиозно-мифологических систем [351, c. 140-141; 876].

См. также дискуссию по поводу статьи Р.Бёрлинга «Компонентный анализ: панацея или фокус-покус» [1328; 1442; 1519; 1157].

Cр. у А.Кробера: «Термины родства отражают не социологию, а психологию. Они определяются главным образом языком и могут использоваться для социологического анализа очень осторожно» [1582, c. 27].

Следует отметить, что идеи Ф.Лаунсбери о значении социального контекста для терминологической системы были восприняты, с одной стороны, Кембриджской школой «тезаурусов», выдвинувшей концепцию языка как системы контекстов (см.: [336; 39, с. 124с. 162]); а с другой – теорией семантических прототипов [1605, c. 22-23]. Само применение ТА не к синтаксису, а к общей лексике нашло продолжение в работах других исследователей (см., например: [535]).

М.Дурбин предложил применять ГА также для описания религиозных систем, в частности таких высоко формализованных, как джайнизм (см.: [1258]). Некоторые частные методы ГА, например, выделение поверхностных и глубинных структур, апробированы на материале мифов (см.: [1150]).

Между генетикой и лингвистикой обнаружились точки соприкосновения после того, как выяснилось, что генетический и языковой коды объединены структурным сходством, с одной стороны, и функциональной близостью – с другой: оба кода служат для передачи информации (см. в этой связи дискуссию между Р.Якобсоном и Ф.Жакобом: [1022; 330], а также: [213; 214; 221; 726]).

См. Приложение I и 10.10.10. относительно линейности пигмейских номенклатур (по К.Тёрнбуллу).

Наряду с симметрично-прескриптивной (symmetric prescriptive) номенклатурой c диагностическим уравнением в 0 поколении ДДхРРу = С (= ДхРСх), Р.Нидэм и его последователи пользуются такими типологическими единицами, как симметрично-линейная (symmetric lineal) (ДДхРРу ДДхРРх), асимметрично-линейная (asymmetric lineal) (ДДмРРж ДДжРРм [ДДмРРм = ДДжРРж]), асимметрично-прескриптивная (asymmetric prescriptive) (ДДжРРм [ДДмРРж = C (= ДхРСх)] и когнатная (cognatic) номенклатуры (ДДхРРу = ДДхРРх = ДР) (cм. обобщение в [1413, c. 273]). Когнатный тип тождественнен генерационному («малайскому», «гавайскому») или, в нашей терминологии, инкорпорирующему типу.