«ПРИКЛЮЧЕНИЯ ФАНТАСТИКА НА СУШЕ и НА МОРЕ ПОВЕСТИ РАССКАЗЫ ОЧЕРКИ С ТАТ ЬИ ИЗДАТЕЛЬСТВО МЫСЛЬ МОСКВА. 1968 Р2 Н 12 ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ГЕОГРАФИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Редакционная ...»
ПУТЕШЕСТВИЯ
ПРИКЛЮЧЕНИЯ
ФАНТАСТИКА
НА СУШЕ и НА МОРЕ
ПОВЕСТИ
РАССКАЗЫ
ОЧЕРКИ
С ТАТ ЬИ
ИЗДАТЕЛЬСТВО «МЫСЛЬ» МОСКВА. 1968
Р2
Н 12
ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ГЕОГРАФИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Редакционная коллегия:Н. Я. Б О Л О Т Н И К О В (составитель), П. Н. Б У Р Л А К А, И. А. Е Ф Р Е М О В, Б. С. Е В Г Е Н Ь Е В, И. М. З А Б Е Л И Н, А. П. К А З А Н Ц Е В, С. М. К У М К Е С, Н. Н. П Р О Н И Н (ответственный секретарь), С. М. У С П Е Н С К И Й На cyшe и на море. Повести, Рассказы.
H12 Очерки. Статьи. Ред. коллегия: Н. Я. Болот ников (сост.) и др. М., «Мысль», 1968.
560 с. с илл. и карт.; 18 л илл. (Путешествия.
Приключения. Фантастика.) Восьмой выпуск художественно-географического сборника «На суше и на море» открывается приключенческой повестью писателя Александра Харитаповского «В подводной западне» о тружениках моря далекой Камчатки.
В сборник включены повести, рассказы и очерки о жизни народов Советского Союза и зарубежных стран, художественные описания многообразной природы земли, зарисовки из жизни животного мира, рассказы из истории исследования пашей пла неты, переводные произведения на географические темы.
2-8 Р2+И 172-
ПУТЕШЕСТВИЯ
ПРИКЛЮЧЕНИЯ
АЛЕКСАНДР
ХАРИТАНОВСКИЙ
В ПОДВОДНОЙ Экипажу камчатского малого рыболовного сей нера № 1557 посвящаюЗАПАДНЕ
Автор Повесть Глава Сейнер «Боевой», покачиваясь на приливной волне, терся бортом о пирс. Поскрипывали, пружиня, старые автомобильные шины — кранцы. Поскрипывал и шаткий деревянный пирс. Он времен ный, как и все здесь, на Пахачинской косе — этой узкой песча ной полоске, протянувшейся вдоль берега на тридцать кило метров.На пахачинское мелководье приходит нереститься океанская сельдь. Дав жизнь потомству, она не спешит возвращаться в от крытый океан и до поздней осени жирует на подводных пастби щах Олюторского залива. На время летней и осенней путины тут устраивают станы чуть ли не все рыбокомбинаты восточного побережья Камчатки. И тогда до самого октября, до снегов, гомо нит пропахшая рыбой Пахачинская коса.
Вот и сейчас лагуну бороздят кунгасы и сейнеры, степенно, с развалистым довольством подходя к пирсам. Урчат рыбонасосы, ожидающе вытянув свои длинные гофрированные шеи. Они выка чивают улов прямо из трюмов, гоня сельдь вместе с потоками воды на эстакаду, а оттуда, по наклонным желобам, в громадные за сольные чаны. Посреди косы, на выровненной площадке, стоит одинокий самолет — промысловый разведчик «Камчатрыбпрома», в любую минуту готовый подняться в небеса.
— Эй, на сейнере! Где капитан?
Вахтенный «Боевого», пожилой матрос Макар Рублев, поло жил шланг, из которого скатывал палубу, разогнулся, поглажи вая затекшую спину, поглядел вокруг. На пирсе стоял высокий сутуловатый брюнет с орлиным носом, в кожанке внакидку, с пистолетом на поясе.
— Пошел в поселок,— ответил Рублев и мотнул головой в сторону косы.
По такому ответу трудно было понять, где искать капитана:
по косе разбросано не меньше десятка палаточных городков. Вы сокий в раздумье поглядел на ближайший поселок, на лагуну и, недовольно хмыкнув, повернул было с пирса.
— Что-то ты сдал с лица, товарищ геолог,— сказал ему вслед Рублев.— Весной я тебя здесь видел, ты куда толще казался.
Болен, что ли?
— Да нет, здоров,— остановился геолог.— В партии у нас не осталось ни куска хлеба.
— На охоту понадеялись и, поверишь, за все лето ничего не убили.
— Ну, история!
— Неважная история, скажем прямо. Вот и приехали мы с техником за продуктами. Закупили на зиму.— Геолог показал на груду ящиков, наваленных на берегу.— Поможете перебро сить в бухту Сомнения?
— Пошли в кубрик! — пригласил Рублев, закрывая кран и откидывая в сторону шланг.— Подожди. Может, скоро капитан придет. С ним договоришься.
Геолог поднялся на сейнер и, следуя за Рублевым, пригнув голову, стал боком спускаться по трапу в кубрик, откуда доноси лись звуки бравурной музыки.
В кубрике — небольшом овальном помещении, опоясанном двумя ярусами коек,— за столом сидел с гармонью усатый па рень в тельняшке. Белолицый, румяный, с шапкой густых русых волос и яркими пухлыми губами гармонист, не переставая играть, уставился на геолога.
«Ну и физиономия! Хоть срисовывай на плакат «Пейте нату ральные соки!»»,— подумал геолог.
— Вечно ты спешишь, Виталий, как на пожар,— обращаясь к гармонисту, покрутил рукой возле уха Рублев.— Не можешь сыграть что-нибудь протяжное. «На сопках Маньчжурии», что ли?
— У нас своих сопок навалом, на черта еще маньчжурские.— Парень еще яростнее рванул меха и запел: «Не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна...»
— Да потише ты, Виталий! Дай поговорить с человеком! — прикрикнул Рублев и обратился к геологу, приглашая жестом садиться.— Так где, говоришь, сейчас ваша разведка-то?
— В бухте Сомнения,— ответил гость, продолжая стоять, прислонившись к металлической стойке.
— Э-э, отсюда будет с полсотни миль.
— А что? — полюбопытствовал Виталий, отставляя гармонь.
— Да вот просят доставить туда продукты,— объяснил Руб лев.
— Сейчас, товарищ дорогой, день недешево стоит. По «косой»
на брата старыми. Понятно?
— Ты, Пестерев, помолчи-ка,— оборвал гармониста Рублев.— Дело не в сотне, хотя она всегда сгодится. От нас помощи просят... Да вот никак капитан идет...
Сверху донёсся звук тяжелых шагов.
На трапе показались ноги в литых резиновых сапогах с ши рокими, завернутыми в два приема голенищами, затем загорелые крупные руки, занятые кошелкой, свертками, коробкой, прижа тыми к распахнутому на груди синему кителю. Наконец появился и весь капитан Сазанов, чуть выше среднего роста, коренастый.
Из-под козырька надвинутой фуражки светились близко постав ленные серые глаза.
— Смотрите, ребята, хорошие подарки купил? — весело ска зал он, выкладывая покупки на стол— большую, радужно рас крашенную деревянную юлу, заводной автомобиль, три шерстя ных костюмчика, три пары ботиночек разных размеров.
Рублев и Пестерев взялись рассматривать каждую вещь: ощу пывали добротность ткани, разглядывали рисунок, потом начали пробовать игрушки.
— Григорьич, запиши, сколько я взял из кассы,— обратился капитан к Рублеву.— И пометь, на что.
— Ладно, помечу. Тут вот к вам пришли,— показал Рублев на прислонившегося к стойке геолога.
— Нечепорюк, начальник геологической партии,— предста вился гость.— Плохи дела, капитан. У нас в бухте Сомнения про дукты кончились. Я уезжал оттуда, последняя банка тушенки на троих осталась. Порох кончился. Сейчас все здесь закупили, а доставить не на чем. Одна надежда на вас, капитан.
— Чего же сразу главного не сказал, что люди голодают? — возмутился Пестерев.
— Помолчи, Виталий! — одернул капитан и к Рублеву: — Ну как думаешь, парторг?
— Да как сказать, капитан? План мы перевыполнили...— нерешительно протянул Рублев.
— Короче, Григорьич!
— Да чего короче. Надо помочь — и все.
— Правильно! Виталий, позови-ка сюда помощника! — рас порядился капитан.
Пестерев высунул в шахту трапа голову, крикнул:
— Товарищ штурман! Дабанов! К капитану!
По трапу скатился скуластый крепыш, широкоплечий, крупно головый, в новой форменной фуражке, обтянутой целлофановым чехлом Узнав, в чем дело, он без колебаний поддержал Руб лева.
— Ладно, выручим! — заключил капитан и распорядился готовить судно к отходу.— Скоро выйдем.
Нечепорюк, помощник и матрос, один за другим, поднялись на палубу. В кубрике остались капитан и Рублев. Парторг зачемто полез в рундук, а капитан разглядывал покупки, соображал, как бы успеть до отхода передать их в интернат, сыновьям.
— Дмитрий Иванович, если надо, берите хоть все деньги.
Чего там...— как-то смущенно проговорил Рублев.
Капитан резко повернулся к нему. Его глаза, казалось, сов сем сошлись у переносицы, на щеках играли желваки.
— Вот что, парторг. Прошу тебя, не лезь ты ко мне с этой жалостью, что ли...
— Ну зачем же так, Дмитрий Иванович,— развел руками Рублев.— Просто подумал: может, еще что захочешь купить ре бятишкам.
— Хватит! Пошли наверх!
Оба геолога — начальник и техник, до этого стороживший продукты на берегу,— перетаскивали ящики и мешки на судно.
Дабанов, коренастый помощник капитана, с Пестеревым укла дывали их, закрепили кошельковую сеть, задраили люки трюмов.
Пестереву оставалось еще сбегать в магазин, забрать на рейс продуктов. С ним отправился и техник-геолог Серенко.
— Ух, и ресницы же у тебя, браток, как у девки! — бесце ремонно разглядывал Пестерев красивого техника: его большие голубые глаза, рельефно очерченные губы, слегка выпуклый лоб, на котором матово блестели темно-русые, гладко зачесанные на зад волосы.— Тебе бы в кино, в артисты!
Тропинка юлила меж палаток. Ветер раздувал парусиновые полы, открывая взорам прохожих картины неприхотливого быта сезонников. Поодаль тянулся ряд длинных навесов с огромными засольными чанами Сейчас на берегу парням попадались только девушки. В неуклюжих брезентовых спецовках, в больших рези новых перчатках, они казались коренастыми, похожими друг на друга, отличаясь меж собой лишь пестрыми, кокетливо повязан ными головными платками. Девушки ловко орудовали кувалдами возле огромных штабелей рогожных мешков с солью, разбивая слежавшуюся сероватую массу, хлопотали возле насосов и тран спортеров, возле ящиков и бочек с готовой к засолке сельдью.
Сельдь! Ради нее сюда, на край земли, к ледовитому Берингову морю, приехали российские девчата — из Тамбова, Рязани, Орловщины и иных яблоневых мест. Одни — чтобы заработать щед рый, по рассказам, камчатский рубль; другие, влекомые романти кой дальних мест,— свет поглядеть; третьи — потому что вербов щик попался красноречивый, а четвертые — бог знает почему:
куда люди, туда, мол, и я. Но как бы там ни было, а дело свое они делали хорошо, с задором.
Кое-кто из девушек, пробыв сезон, уезжал, а кто оставался на зиму: то ли мил-дружка находил, то ли работу по душе.
А некоторым понравились северные надбавки: полгода прошло — десять процентов к зарплате накидывают. Есть расчет! Попадались и такие — вечные сезонники, и мужчины и женщины,— что каждый год приезжали, слоняясь в поисках какого-то особого счастья, знавшие все ходы и выходы, все выгодное и невыгодное, жившие ради рубля.
Стоявшая у транспортера с ножом в руках рослая щекастая девушка, заметив парней, заголосила:
— Учись самокритике,— кивнул Пестерев геологу и, скинув с головы кепку, направился к певунье.— Здравствуй, Мила! Ты что, в резчицы перешла?
— Здравствуй,— ответила Мила, тряхнув выбившимся изпод платка пышным, отливающим медью локоном.— Тут, Витя, на народе, веселей Магазин все равно брошу.
— Ладно, бросай! А пока сообрази-ка нашему экипажу на пару суток.— И уже к Серенко:— Знакомься, это наша рыбокомбинатская продавщица Милка Кочан.
Мила кинула быстрый, внимательный взгляд на Серенко и с подчеркнуто равнодушным видом пошла впереди парней, не спус кавших с ее спины глаз.
«