«В ОССОЗДАНИЕ РЕЛИГИИ: НЕОЯЗЫЧЕСТВО В АРМЕНИИ Юлия Антонян Юлия Юрьевна Антонян. Адрес для переписки: Отделение культурологии исторического факультета Ереванского ...»

103

© Laboratorium. 2010. № 1: 103–128

«В ОССОЗДАНИЕ» РЕЛИГИИ:

НЕОЯЗЫЧЕСТВО В АРМЕНИИ

Юлия Антонян

Юлия Юрьевна Антонян. Адрес для переписки: Отделение культурологии исторического факультета Ереванского государственного университета, 375001, Армения, г. Ереван, ул. Абовяна, 52. yulyusha@yahoo.com. Статья написана на основе полевых исследований, проведенных в 2005 и 2007– 2009 годах.

Процесс реактуализации и распространения религиозных и мистических учений, направлений и сект в перестроечной и потсоветской Армении можно условно разделить на несколько периодов, в каждом из которых доминирует определенный тип мотивации их участников. Смена мотиваций, в свою очередь, обусловлена меняющимся политическим, социальным и культурным контекстом. К примеру, в конце 1980-х и начале 1990-х годов начали активно распространяться восточные и архаические мистические учения и практики (йога, кришнаизм, шаманизм и так далее) в качестве новой духовной альтернативы советской атеистической и материалистической идеологии. Начало Карабахского движения, война и обретение Арменией государственности отразились в массовом «воцерковлении»

армян-апостоликов (то есть приверженцев Армянской апостольской церкви), которые таким образом утверждали свою национально-религиозную идентичность.

К этому же времени относится и начало языческого движения. Разочарование в новой постсоветской реальности, социально-экономический коллапс независимой Армении в 1990-е годы, в период карабахской войны и блокады, а также массовое обнищание и вызванные им биографические сломы привели к неимоверно быстрому распространению западных протестантских церквей и религиозных организаций, обещающих облегчение социального напряжения (причем зачастую путем оказания материальной помощи), духовное освобождение от невзгод этого мира и спасение при наступлении конца света (которое многим напоминала реальная ситуация в Армении).

Армянское неоязычество объединяет большинство выделенных мотивов: поиск идентичности и обновленной духовности, а также мечту о спасении и новом рождении (не эсхатологических, а реальных), но не индивидуальном или общинном (как в религиях протестантского толка), а национальном. В этом смысле у него есть все, чтобы составить серьезную конкуренцию остальным религиям. Однако есть и существенное отличие. Армянское апостольское христианство, западные 104 ИССЛЕДОВАНИЯ протестантские течения, восточные религии (особенно в их западной интерпретации) — все это исторически состоявшиеся религиозные направления. Они признаны в мировом или региональном масштабе, институционально организованны, имеют источники финансирования, хорошо разработанные методы пропаганды, литературу и периодические издания, а также свою ставшую традиционной идеологическую и духовную нишу и, что немаловажно, отработанные и закрепленные ритуальные традиции и законы организации внутриобщинной жизни. Поэтому первое поколение неоязычников поставило перед собой трудную задачу — реконструировать (а фактически сконструировать заново) неоязычество не как идеологию (которая уже существовала благодаря Гарегину Нжде, Гайку Асатряну и другим деятелям первой половины XX века) или, на худой конец, особое мистико-философское учение (наподобие теософии Елены Блаватской или антропософии Рудольфа Штайнера1), но, главным образом, как религиозную систему (то есть нечто большее) на голом месте (в отсутствии живой памяти о традиции многовековой давности). Это явление — сознательная реконструкция почти или целиком утерянных архаических религиозных традиций — входит в категорию явлений, связанных с инструментализацией религии с целью политического «возрождения» нации (см. Смит 2004: 194–195). Между тем его не всегда можно однозначно связать с процессами национального строительства (об этом свидетельствуют, например, неошаманские течения в развитых странах, реконструирующие традиции, никак не ассоциируемые с данной национальной культурой, и предлагающие техники освоения шаманских практик всем желающим независимо от этнической или гражданской принадлежности2). В этой новой форме, на мой взгляд, кроме всего прочего, выражается протест против стандартизированных и санкционированных в рамках христианства как мировой религии3 и его ответвлений форм духовности. Эти устоявшиеся формы носят универсальный, надэтнический характер и очень незначительно откликаются на новую потребность современного урбанизированного сообщества «вернуться назад к природе», к «естественности» существования, в частности к мистической межпоколенческой связи с конкретными природными местами, расположенными вне модернизированной городской среды. Именно эта потребность побуждает не ограничиваться идеологическим или философским форматом, а идти дальше, к оформлению их в виде религии.

В настоящей работе меня прежде всего интересуют механизмы и логика создания новой религиозной системы в современном обществе — вне зависимости от того, насколько эта система окажется живучей и конкурентоспособной впоследствии.

1 Интересно, что были предприняты и попытки поместить армянские дохристианские культы в рамки философско-мистической системы, в частности — упомянутым в разделе «Земля предков» Александром Варпетяном (см. ниже), но они не имели большого успеха.

2 Этим занят, например, Фонд шаманских исследований Майкла Харнера (www.shamanism.

org).

3 Как заметил Виктор Шнирельман (1998), среди народов, исповедующих ислам, неоязычество не отмечено.

ЮЛ И Я А Н ТО Н Я Н. « В О С С О З Д А Н И Е » Р Е Л И Г И И : Н Е О Я З Ы Ч Е С Т В О В А Р М Е Н И И

НАЧА ЛО АРМЯНСКОГО НЕОЯЗЫЧЕСТВА:

ГАРЕГИН НЖ ДЕ И СЛАК К АКОСЯН

Братство армянских неоязычников называется «Arordineri Ukht» — «Орден детей Ари»4. «Орден» был основан в 1991 году Слаком Какосяном, ныне покойным (1936–2005). Слак, а некогда Эдик Какосян принадлежал к поколению армянских диссидентов 1970-х годов. В 1979 году за пропаганду националистических идей он был выслан в США (при этом не будучи лишенным советского гражданства5).

Видимо, именно там произошло его знакомство с идеями и последователями Гарегина Нжде (1886–1955), человека, оставившего глубокий след в армянской истории первой половины XX века, в том числе и в качестве основателя и идеолога движения «Цехакрон», которое до сих пор является одной из движущих сил армянского национализма6. «Цехакрон» переводится как «религия нации» — религия, рассматривающая нацию как объект почитания. Однако, несмотря на название, учение это религией в прямом смысле этого слова не являлось, что подчеркивал сам Нжде (Нжде 2006: 245). Фактически оно представляет собой идеологию национализма в чистом виде, в качестве метафоры заимствовавшую религиозную терминологию: не только само слово «религия», но и выражения «почитать», «обожествлять» и «символ веры», употребляемые опять же метафорически. Метафора — вообще характерная черта поэтики произведений Нжде, равно как и использование в качестве символов исторических личностей и персонажей религиозных мифов. Так, армянская нация («цех») сравнивается с Атласом, держащим на плечах небо армянства (Нжде 2006: 505). Гайк, мифический прародитель армян, и Ваагн, божество войны, также периодически фигурируют у Нжде в качестве символов, способных поднять армянский дух, возродить нацию к жизни и борьбе (речь идет о первых десятилетиях после геноцида 1915 года и падения республики 1918–1920 годов, когда армяне, особенно в диаспоре, переживали сильнейший упадок духа). «Я клянусь десницей Ваагна никогда не отступать от данного мной обета жить, действовать и умереть как последователь “цехакрона”», — пишет он в «Символе веры Цехакрона» (Нжде 2006: 513). Какосян, конКак объяснил жрец Зограб, первоначально вместо «arordi» предполагалось использовать в качестве самоназвания слово «arevordi» как историческое название язычников, дословно: дитя (сын) солнца, но данный перевод не передает истинного смысла (дети Ари, см. об этом ниже), поэтому и пришлось предпочесть ему название «arordi». Называя себя «arordi», неоязычники не отказываются и от термина «hetanos» («язычник»), так как это слово происходит от древнегреческого «этнос», что вполне сообразуется с их идеологическими установками, как станет ясно ниже. Армянское слово «ukht» в первую очередь означает «обет». Однако в настоящем контексте оно точнее переводится как «орден».

5 В данном случае высылка из страны выглядела как попытка спасти его от ареста. Как рассказывали родные, ему даже посоветовали не менять гражданства, чтобы он мог вернуться, как только ситуация в СССР изменится.

6 Нжде прежде всего известен как крупный военный и политический деятель, однако затронуть эти аспекты его личности и биографии в контексте его националистических теорий в данной статье не позволяет ее объем. Я попыталась разработать эту тему детальнее в другой статье (Антонян 2007).

106 ИССЛЕДОВАНИЯ струируя новое язычество, широко использует «Символ веры» и другие тексты Нжде в качестве источника для Ухтагирка (в переводе — Книга обетов, см. о ней ниже), употребляя образы Нжде не в метафорическом, а в прямом значении. Нжде становится не просто вдохновителем и одним из литературных источников идеологии неоязычества, но и объектом почитания, фигурируя в Книге обетов в качестве человека-божества. Вокруг его личности создается целая мифология, представляющая его мессией, «боговидцем», которому являлся Ваагн, с тем чтобы он мог вернуть армянской нации истинную веру и арийские ценности (Антонян 2008: 220–228).

На определенной стадии формирования идеологии и мифологии неоязычества, еще находясь в США, Какосян заявляет о своей принадлежности роду Слкуни, упомянутому у жившего в V веке армянского историка Мовсеса Хоренаци — будто бы потомственным жрецам. Он меняет свое имя с Эдика на Слака и добивается посвящения себя в верховные жрецы. О том, как это происходило, уже сейчас в разных кругах циркулирует несколько версий. В одной из них говорится о том, что Какосян принял посвящение у жрецов зороастрийской общины США (эту версию я слышала в кругах неоязычников), согласно другой (ее мне сообщил священник церкви Святого Саргиса в Ереване отец Шаге) Какосяна посвятили американские индейцы, третью же, наиболее близкую к реальности, так как услышанную от самого Слака, изложил председатель совета жрецов7 Зограб Петросян — племянник Слака. Действительно, Слак Какосян собирался принять посвящение у американских зороастрийцев, но его остановили последователи Нжде, объяснив, что нет нужды обращаться к инородцам, так как среди них есть люди, жавшие святую десницу Гарегина Нжде, которые и должны посвятить Какосяна в верховные жрецы, что и произошло. Таким образом, хоть и через посредников, Какосян становится преемником человека-бога, занимающего одно из центральных мест в созданной им мифологии.

СТАНОВЛЕНИЕ НЕОЯЗЫЧЕСКОЙ ОБЩИНЫ

По возвращении в Армению в начале 1990-х годов Слак Какосян собирает вокруг себя единомышленников (большей частью родных и друзей) и начинает создавать неоязыческую общину, зарегистрировав ее как религиозное направление. Тогда же начинает складываться праздничный ритуал общины. В языческом храме в Гарни (построенном в I веке) ежегодно начинают проводить обряды, приуроченные к ряду армянских праздников, имеющих дохристианские корни. Они посвящаются соответствующим божествам (подробнее об этих ритуалах см.

7 После смерти Слака ни один из его сыновей не изъявил готовности стать верховным жрецом, поэтому было решено ждать совершеннолетия внука (этот сан наследственный).

Между тем общиной стал управлять Совет жрецов, в функции которого входит организация отправления ритуального цикла, жизнедеятельности общины и информационная работа с общественностью.