«УДК 882 ББК 84(2Рос Рус) Д 80 Автор выражает признательность Н. Агамалян, Г. Гавришу, М. Гаглоеву, В. Коровину, Н. Мелентьевой за составление, редактуру и помощь в ...»

По сути, коммунизм — это постмодерн в советской версии модернизации, точно так же, как «планетарный Рейх» — постмодерн нацистского проекта. Но и эта модель не реали Третий проект модернизации — либерально демократи ческий — остался единственным, который дошел до финиш Dugin_Geopolitika_84x108.qxd 13.11.2012 15:30 Page ной черты и тем самым выиграл приз на наследие всего мо дерна. После Второй мировой войны начался очередной этап очищения модерна от традиции, но уже от тех ее эле ментов, которые проникли в модерн глубоко и неявно.

В этом состоял парадигмальный смысл геополитической и идеологической борьбы между советским и капиталисти ческим лагерем в послевоенный период («холодная вой на»). Постиндустриальное (информационное) общество — единственная успешная модель завершения программы мо дернизации и перехода ее на следующую ступень развития.

Гегелевская философия истории, определявшая логику модернизации во всех вариантах, могла теоретически при вести к одной из трех альтернативных версий «конца исто рии», постмодерна. Об этом много спорили в XIX и XX ве ках. А. Кожев одним из первых выдвинул гипотезу, что этим «концом истории» станет не коммунизм и тем более не пла нетарный нацистский Рейх, но именно либерально модер нистическая парадигма. Теоретически постмодерн мог бы быть нацистским, коммунистическим или либеральным. Он стал только либеральным, именно либеральную парадигму следует принимать за образец постмодерна. Переход от мо дерна на следующую ступень исторически реализовался только в либеральном контексте, и иного формата постин дустриального общества, кроме либерального, мы не знаем.

Все остальное — в сослагательном наклонении. Конечно, Ф. Фукуяма несколько поспешил объявить о том, что исто рия закончилась. Но в целом он был прав. Выиграв сорев нование с фашизмом и коммунизмом и первым реализовав переход от модерна и индустриального уклада к следующей, постиндустриальной, эпохе, либерализм остался один на Сегодня Ф. Фукуяма корректирует свой тезис о «конце истории», т. к. реализация «империи постмодерна» сталки вается с новыми трудностями — например, всплытием затоп ленных и ранее игнорируемых смысловых и психологиче ских «континентов» премодерна в Третьем мире, в Азии Dugin_Geopolitika_84x108.qxd 13.11.2012 15:30 Page и т. д., — но теоретически построения американского футу ролога безупречны. Раз альтернативные проекты модерни зации сорвались и не дошли до следующей стадии (не слу чайно Н. Хрущев назначил коммунизм на 1980 е — опозда ние со сроками реализации «советского постмодерна»

создавало реальную угрозу победы Запада, что и произош ло), то «конец истории» доказал себя в лице планетарного Победа либерализма нивелирует различия между преж ними проектами, стремившимися быть ему альтернативой.

Это означает, что к началу ХХI века различия между клас сическим консерватизмом, третьим путем, коммунизмом были практически стерты, а на следующем этапе это коснет ся и социал демократии. Все, что оказалось «немодер ном» — по форме или даже по глубокому и бессознательно му содержанию, — отнесено в разряд политнекорректного, «вечно вчерашнего», «преодоленного».

Глава 2. Постмодерн: Запад, Восток и Россия Описанная выше схема (премодерн — модерн — постмо дерн) взята, однако, по прецеденту (в юридическом смыс ле): так или приблизительно так обстояло дело с той частью человечества, которая проживала в последние две тысячи лет в Западной Европе или была как то связана с ней гене тически (колонизаторские культуры обеих Америк, в мень шей степени — Африки и Тихоокеанского бассейна). И хотя в самой Западной Европе эта модель также имела множест во отклонений и противоречий, тем не менее можно ут верждать, что «телос» западноевропейской истории именно таков: от традиционного общества к современному, от пре модерна к постмодерну.

Но европейское или европоцентричное сознание отлича ется «гносеологическим расизмом» и постоянно осуществ ляет отождествление «западноевропейского», «европей Dugin_Geopolitika_84x108.qxd 13.11.2012 15:30 Page ского» и «универсального». Западноевропейский «телос»

истории берется как универсальный «телос» истории чело вечества, на основании которого вырабатывается «универ сальная» система оценок, критериев и шаблонов. Путь от традиционного общества к современному (и «постсовре менному»), который прошел и продолжает проходить За пад, считается универсальным путем для всех стран, культур и народов. Их история рассматривается лишь как процесс «модернизации» и «вестернизации».

«Вестернизация» и «модернизация» — понятия не тож дественные, но в то же время тесно связанные между собой концептуально. «Современность» оценивается со знаком плюс только в прогрессистской западной парадигме, поэто му этот термин заведомо несет на себе ее отпечаток. «Мо дернизация» (в широком смысле) имплицитно постулирует универсальность «исторического телоса», по сути скальки рованного с «телоса» именно европейской истории.

Очевидно, что история традиционных обществ (а к этой категории до сих пор принадлежит подавляющее число жи телей земли!) выпадает из такой телеологической парадиг мы, движется по совершенно иной траектории. Следо вательно, в глазах Запада «история» большинства челове чества игнорируется в ее содержательном измерении, а внимание фокусируется лишь на тех ее фрагментах, где да ют о себе знать признаки «европейского телоса», т. е. «эле менты модернизации».

Для написания учебников по всеобщей истории такой подход чрезвычайно удобен: все общества, культуры и страны ранжируются в соответствии с упрощенной истори ческой схемой, выстраиваемой согласно априорно заданной телеологии. Далее задача приобретает чисто технический ха рактер — в зависимости от уровня учебника более или менее нюансируются иллюстрации (любопытно, что марксизм в значительной мере наследует западноевропейский «гно сеологический расизм»).

Вне подобной историцистской парадигмы говорить о «постмодерне» (равно как и о модерне) бессмысленно. Вне Dugin_Geopolitika_84x108.qxd 13.11.2012 15:30 Page западной цивилизации есть «модерн», принесенный туда с Запада (по логике колониальной парадигмы), и в какой то момент это привитое явление переходит (может перейти, перейдет) в новую стадию — в ту, куда постепенно перехо дит само западное общество, следуя за своим «телосом».

Если рассмотреть культурно цивилизационный контекст, отличный от западного, то качество т. н. незападного мо дерна явно обнаружит свою двусмысленность.

«Модернизация» России в ХХ веке шла чрезвычайно оригинальным («марксистско ленинским») путем, и сейчас еще предстоит выяснить, чем был по сути «советский эон».

В чем «советизм» был «модернизацией», в чем — «псевдо модернизацией», в чем, «антимодернизацией»? Иными сло вами, «советский модерн» — это открытая тема. Но если в России сложился очень сомнительный «модерн», то «пост модерн» наверняка будет еще более странным.

Постмодерн основывается на предпосылке, что модер низация традиционного общества успешно завершена, что сакрального измерения в социально политической и эконо мической сферах более не остается. Так или почти так об стоит дело на Западе (по крайней мере, таковы фундамен тальные декларации западной власти и интеллектуальной элиты, таковы приметы преобладающего цивилизационно го стиля). Контроль Запада над планетой сегодня велик как никогда, и налицо полная иллюзия успешного введения в контекст «модерна» всех региональных элит незападного человечества. В этих условиях наблюдается интересное яв ление: весть о «постмодерне» постепенно делегируется За падом незападным элитам. Это обозначение новой парадиг мальной территории, которая призвана постепенно сменить «модернистические» установки после того, как они эффек тивно и окончательно лишат последних традиционных черт недостаточно современные общества. «Постмодерн» — это своего рода «масонство» ХХI века, которое в полузакрытой среде оперирует чистыми парадигмами политико цивили зационных установок и дозированно транслирует их (в адаптированных формах) незападным элитам.

Dugin_Geopolitika_84x108.qxd 13.11.2012 15:30 Page Проецируя указанные тренды на Россию, можно легко заметить, что наша страна в 1990 х гг. оказалась на новом витке колонизации. Явно не до конца «модернизированное»

общество получило императив освоения не просто либе ральной модели, но либеральной модели в ее наиболее ра финированном, кристальном виде. В России и с модерном то было все не до конца понятно, а тут нагрянул постмодерн.

Это породило серьезную концептуальную сумятицу.

В российском «постмодерне» можно выделить две основ ные линии. Первая является чисто «колониальной». Запад ный «постмодерн», примененный через «компрадорские»

интеллектуальные элиты к России, был призван создать чет кий вектор для процесса ускоренной модернизации — быст рыми темпами демонтировать все то, что было по сути «не модерном» в российском «псевдомодерне». Так постмодерн был индикатором правильности курса модернизации. Тра диционная психология русских весь ХХ век перетолковыва ла «модернизацию» в архаическом ключе (например, пере плавив марксизм в хилиастическую эсхатологию), и естест венно, эти тенденции мгновенно остановить было трудно.

Поэтому «постмодерн», а точнее, «постмодернизм» играл важную роль на этом этапе либеральной модернизации. Ре формы экономики в духе классического (индустриального, а иногда и предындустриального капитализма) сопровожда лись реформами сознания в духе постклассического, постин дустриального капитализма (посткапитализма). В этой сво ей функции постмодернизм в России 1990 х годов являлся ультраколониализмом. Он жестко насаждал «свершивший ся телос» Запада в страну, вся история которой была направ лена на то, чтобы от этой логики увернуться (а то и опро вергнуть ее). Отсюда естественное и вполне оправданное недоверие к постмодерну у консервативно настроенной рос сийской интеллигенции. Однако эта функция постмодерна в России далеко не завершена.

Следует учесть еще одно обстоятельство. Постмодерн в западном контексте снижает деструктивный пафос «мо Dugin_Geopolitika_84x108.qxd 13.11.2012 15:30 Page дерна» в отношении «остатков» традиционного общества, так как эти остатки считаются качественно преодоленными.

В постмодерне Традиция вызывает уже не ненависть, и да же не безразличную иронию, но эфемерный десемантизиро ванный развлекательный (псевдо) интерес. Третий Рейх и Сталин (выставка тоталитарного искусства «Москва— Берлин») идут на одном дыхании, вместе с историей первой топ модели Твигги, перипетиями кинокарьеры Мэрилин Мо нро или Мадонной (постмодерн уже в «пике»), играющей Эвиту Перон (жену латиноамериканского диктатора, нацио нал социалиста) в популярном крупнобюджетном мюзик ле. В постмодерне модерн настолько побеждает премодерн (Традицию), что уже не видит в Традиции никакого содер жания, забавляясь ею наряду со всем остальным. Традиция отныне не враг, но элемент зрелища на равных основаниях со всем остальным. Постмодерну теперь все равно. Оконча тельно все равно. Он готов рециклировать все и вся: в новых условиях ничто не может выступить его антагонистом — ни экономическим, ни социальным, ни психологическим, ни цивилизационным. Даже «злодей» Бен Ладен интегри руется в спектакль: его племянница — это потенциальная поп звезда с гарантированной карьерой.